– Спишемся, созвонимся, – махнула на прощанье ему рукой.

Захожу в дом, дочь мне навстречу из комнаты выплывает.

– Мам, ну ты ваще популярная женщина. Я смотрю, каждый день у тебя новый кавалер. А говорят, у нас мужиков нехватка, а по тебе и не скажешь, – она хихикнула.

– У нас, милая, род такой, всегда вокруг нас мужики крутиться будут, – посмотрела на нее внимательно.

– Ой, мам, ты у меня просто красивая и добрая, вот на тебя и летят все, как на мед.

– Ага, как мухи на… ой, в клозет, – начали мы с ней смеяться.

Рассаду распределила по подоконникам, через пару-тройку недель можно и в открытый грунт высаживать. Вечер прошел, как обычно: курочки, козочки, ужин. Часов в девять позвонил батюшка.

– Агнета, добрый вечер, вы меня извините, что так поздно. Вы не могли бы ко мне в гости зайти сейчас? – стал говорить он взволнованно.

– Добрый вечер, не могла бы. А в чем, собственно, дело? – конечно, хотелось спросить немного не так, а например, какого, собственно, органа вы меня беспокоите, сударь, в столь поздний час, но я же культурная.

– Вы понимаете, ко мне приехала сестра, у нее проблемы с мужем, и очередная попытка с ребенком не удалась. Она у меня рыдает, и я успокоить ее не могу. С чужими проще, и слова находятся нужные, и советы подходящие. А тут на нее смотрю, и душа на части рвется, и не знаю, какие слова найти, чтобы ее успокоить, – у него дрожал голос.

– Я до вас не дойду, у меня нога болит, Марусина заслуга, – решила от него отделаться.

– Я сейчас за вами приеду, – и положил трубку, не успела я найти еще кучу отговорок.

Стала перезванивать, а он не отвечает. Пошла одеваться, надо было не Маруськой прикрываться, а твердо ответить – нет. Но мне кажется, он не врет. Да по фиг. Натянула джинсы, свитер, ветровку и кеды. Вышла на улицу, а тут и батюшка подъехал.

– Батюшка, еперный ты тятер, ты на чем приехал? Твою ж налево. Не поеду я с тобой никуда, – стала возмущаться я.

Николай приехал на мотоцикле.

– Что такого? – удивился он.

– Я сейчас с тобой по всему поселку на этом прокачусь. А завтра скажут, что видели, как я с тобой в кустах кувыркалась. С головой-то дружишь?

– Никто ничего не скажет, – заверил он меня. – Садитесь, Агнета, не бойтесь.

– Ну уж нет, я пешком пойду, дошкондыляю как-нибудь, – пошла я, прихрамывая, нога начала ныть.

Прошла несколько шагов, подвернула ногу и неожиданно для себя села на дорогу. Николай бросился меня поднимать, спасатель Малибу, блин. Отряхнул меня и дотащил до мотоцикла. Пришлось садиться позади батюшки. На улицах гуляла молодежь, и кое-где сидели бабки. Интересно, мне дегтем ворота завтра намажут или на выходные сие мероприятие отложат.

Странные посиделки

Под конец поездки я уже вцепилась в батюшку мертвой хваткой, до того боюсь на таких чудо-тарантайках ездить.

– Агнета, отпустите меня, пожалуйста, мы уже приехали, – услышала я голос священника где-то вдалеке, в ушах стоял шум, и бухало сердце.

Разжала скрюченные пальцы и спустилась с шайтан-машины, спрыгнуть, как горная козочка, я не могла, от страха подкашивались ноги. Сделала шаг и остановилась, стою, смеюсь.

– Что такое? – испуганно посмотрел на меня батюшка.

– Да вот стою, думаю, не могу решить, на какую ногу хромать. За одну собака укусила, а другую подвернула – смешно и больно.

– Давайте я вас на руках донесу, мы у меня во дворе, тут уже никто не увидит, – сделал шаг навстречу ко мне Николай.

– Не надо, я не маленький ребенок, а тетя тяжелая, спину еще надорвете, и пупок вылезет. Следите, чтобы я с вашей лестницы не рухнула, пока буду по ступенькам подниматься, – похромала я к двери в дом.

Зашли с батюшкой в коридор, он меня так галантно за локоток придерживает.

– Толь, это ты? – из большой комнаты послышался женский голос.

– Я, я, – ответил Николай.

– Идемте в комнату, – помог мне снять ветровку и жестом указал, в какую дверь заходить.

– Надо ногу затянуть чем-нибудь, в идеале эластичным бинтом, ну или тряпицей какой, – сказала я ему.

– Сейчас что-нибудь найду, – он ушел в кухню, а я прошла в комнату.

Большой зал можно было охарактеризовать фразой – бедно, но чисто, комплект мягкой мебели советского производства, югославская стенка, палас синтетический старше самого хозяина, тюль и темные занавески того же времени. Скорее всего, все это осталось от прошлых владельцев дома. На журнальном столике стояла початая бутылка вина, два фужера, один пустой и чистый, коробка с пиццей, нарезанные на тарелочке сыр и ветчина, оливки и грибы в пиалушке. На диване сидела, задрав ноги на стол, молодая брюнетка в джинсах и обычной белой майке. Она была немного растрепанной, а глаза опухли от слез.

– Добрый вечер, – поздоровалась я.

– Это Агнета, это Юля, – представил друг другу нас Николай, в руках у него был обычный бинт.

– Привет, имя какое у тебя прикольное, – сказала брюнетка. – Толь, тащи тарелку даме и еще один бокал, пить будем.

– Я не пью красное, у меня от него давление поднимается, – пить алкоголь совсем не хотелось, завтра к маман обещала приехать, да и вообще.

Забрала у него бинт и принялась утягивать щиколотку. Нога слегка опухла.

– Брательник, я там мартини привезла и грейпфрутовый сок, неси сюда, – сказала она слегка заплетающимся языком.

– У меня на грейпфрут аллергия, – предупредила я.

– У меня есть трехлитровая банка яблочного сока, – появился в дверях батюшка с кружкой, мартини, тарелкой и вилкой. – Одна из моих бабулек принесла.

– Не бабка Нина? – спросила я.

– Да упаси Боже, – всплеснул он руками.

– Ну, тогда несите свой сок, – согласилась на такой вариант.

– Кто такая бабка Нина? – сделала глоток из бокала Юля.

– Да гадости всем подряд делает, порчу да переклады, – ответила я, удобно устраиваясь в кресле.

В дверях появился батюшка с трехлитровой банкой сока.

– Толя, давай наливай гостье, – командовала Юля.

– Юлек, не называй меня, пожалуйста, Толей, я Николай, – потянулся к фужеру батюшка.

– Можно, я сама, – забрала у него бутылку мартини, взяла кружку, которую он приготовил для себя, и плеснула туда чуть-чуть напитка, до краев налила яблочного сока, размешала вилкой.

– Мама тебя при рождении Анатолием назвала, – парировала ему сестрица.

– Прекрати, мы уже об этом говорили, – прервал ее Николай.

– Да ну тебя, выбрал себе жизнь какую-то, сейчас бы уже второй раз женился, и я бы, может, племяшков нянчила, – у женщины потекли слезы по щекам.

Я старалась на нее не смотреть, над ее головой, так же, как и у батюшки, висело черное облако. Вот только форма у него была немного другая, от него свисали тонкие нити и окутывали ее в районе талии. Зрелище, надо сказать, не для слабонервных.

На меня беспомощно посмотрел Николай, он не знал, как успокоить сестру.

– Николай, а вы как с бабкой Ниной познакомились? Она к вам в церковь захаживает? – попыталась отвлечь всех от дурных мыслей.

– Не захаживает, ее мои прихожанки как-то со службы выгнали. Сказали, мол, нечего черными делами в божьем доме заниматься. Она яблок мне из своего сада принесла как-то целую корзину перед службой, а мне некогда было, поблагодарил ее и сказал, чтобы она на лавку поставила. Ну так вот, как служба закончилась, я прихожанам предложил взять оттуда яблоки, мне-то не съесть столько. Люди брали с удовольствием, плоды румяные, красивые да ароматные. Мне пару яблок оставили. Так она сразу же залетела в церковь и начала кричать и топать, «свин неблагодарный». Еле ее выпроводили, – рассказывал Николай, попивая яблочный сок, алкоголь он пить не стал.

Юля с интересом слушала брата, слезы у нее подсохли.

– Слушай, а может, она мне поможет ребеночка завести? Они же такие, все умеют, – стала она спрашивать брата.

Нити вокруг ее живота стали сворачиваться клубками, как змейки.

– Не смей, не божье это дело, – сказал Николай.

– Вот ты, Агнета, веришь вот в это все? – спросила меня Юля.

Батюшка нахмурился и вперил взгляд в стакан с соком, видно, ему кто-то из его бабушек уже что-то нашептал про меня.

– Во что? – притворилась, что не понимаю вопроса.

– В магию, в чертовщину, в порчи