Шрифт:
Закладка:
– Эх, жаль вчера конфеты не в сумку сложили, а на столе оставили, – вздохнула Делия.
– Жаль, – согласилась я.
Хотя мне по-прежнему не хотелось пользоваться подарком графа, может оказаться так, что другой еды нам не попадется. Совершенно ни на что не рассчитывая, я сунулась в сумку, мимолетно удивившись: раньше она казалась куда легче. И охнула.
– Что случилось? – встревожилась Кассия.
Вместо ответа я вынула яблоко, которое совершенно точно в сумку не клала. Внутри нашлось еще два, и полдюжины яиц, и фляжка, судя по запаху, с чем-то крепким. Я осмотрела ее со всех сторон, но не нашла ни гербов, ни вензеля. Вылила несколько капель содержимого на ладонь, проверяя на яды.
– Не отравлено.
Глядя на меня, и подруги полезли в свои сумки, но ничего нового в них не нашли.
– Спасибо, хоть совсем голодными не оставили, – резюмировала Кассия.
– А может, это только для Мелани от какого-нибудь поклонника? – хихикнула Делия.
– Если от того же, что и конфеты, я к ним и пальцем не притронусь, – буркнула я.
– Можешь не притрагиваться, тряпкой взять перед тем, как съесть, – не унималась подруга. – Но, как по мне, совершенно зря ты игнорируешь такого заботливого кавалера. Глянь, нет ли записки.
Я честно переворошила содержимое сумки, обмирая от непонятного мне самой страха, но больше ничего не нашла.
– Думаю, это все-таки для всех участниц отбора, а ко мне положили только потому, что сумка на самом виду была, – успокоила я себя вслух. – Так что разбирайте.
– Только все сразу есть не стоит, – заметила Кассия. – Мало ли…
Мы честно поделили еду, позавтракали, если можно было назвать завтраком одно яйцо, глоток бренди и несколько глотков призванной воды, которую пришлось собирать в горсти. Надо будет по дороге нарезать бересты да сделать хоть самую простую посуду, чтобы было куда воду призывать.
И наконец двинулись в путь.
Глава 17
Генрих, граф Дейнарский
У почтенного возраста хватает неочевидных преимуществ, одно из которых – множество полезных знакомств. Паршивец Саймон отказался помочь – отыщем другого. Во дворце живет немало людей. Найдутся среди них и те, кто подскажет, какую служанку можно подкупить, те, кто поможет это сделать, и те, и кто с утра пораньше не поленится отправить гонца с запиской, что император задумал что-то уж вовсе несусветное.
Прочитав записку, Генрих сперва нахмурился, а потом расплылся в улыбке. Мальчишка совсем ума лишился, но, сам того не зная, льет воду на его мельницу. Генрих уведет Мелани у него из-под носа, и пусть сколько захочет кладет глаз или любой другой орган на какую угодно из оставшихся барышень. Мелани принадлежит Генриху, и точка.
Он не торопился. Пусть девушка очнется. Растеряется. Помечется по лесу в поисках помощи. Поймет, что спасения нет, может быть, поплачет. Вот тогда он и явится рыцарем в сияющих доспехах и спасет свою Мелани, приняв ее благодарность со сдержанным достоинством. Генрих мог создавать порталы и заслуженно гордился этим редким умением, которое требовало развитого пространственного мышления и способности тонко контролировать потоки магии. На такое был способен хорошо если один из трех дюжин магов.
К отцу, конечно, ее возвращать незачем. Да она и сама откажется. Мелани побудет гостьей в доме Генриха, отдохнет после пережитого потрясения и даст согласие на помолвку, а потом они отправятся в храм, где священники проведут церемонию. После которой граф проведет свою церемонию. Он будет осторожен, очень осторожен и юной жене не навредит. Небольшая слабость только улучшит ее характер, слишком уж она прыткая, да и от головокружений еще никто не умирал. Зато у него прибавится силы и энергии.
После свадьбы надо будет нанять Мелани служанку – супруга графа не должна сама себя обслуживать, точно какая-то нищенка. Почтенную женщину средних лет, у которой хватит ума и сил не допустить, чтобы ее госпожа выкинула еще какую-нибудь глупость.
С этими мыслями он оделся поприличней – не придворным франтом, но сдержанно и дорого, как при прежнем императоре одевались на охоты. Мальчишка охоты затевает редко – азарт погони ему чужд. Генрих же любил загонять дичь, особенно если она крупнее его самого.
Вот и поохотимся.
– Мелани? – позвал он, когда туман портала рассеялся.
Вместо ответа ему на голову свалилась сосновая шишка. Генрих перепроверил ориентиры. Все верно. Неужели человек, который переписал их для него, ошибся?
Нет, не ошибся. На краю поляны протянулись две полосы сложенных ветвей, а под кустом белела яичная скорлупа. Откуда?
Похоже, человек, передавший Генриху ориентиры, все-таки напутал. Или наврал. Он утверждал, что претендентки должны были оказаться в лесу без крохи еды.
Значит, они поели, зачем-то наломали веток – не поленились тянуться магией так высоко. Видимо, хотели соорудить шалаш, да не справились. А потом двинулись… Куда? Куда понесло этих пустоголовых куриц!
Что ж, лес – не столица. Генрих вытащил из кармана прихваченный в доме Элмера носовой платок. Проколол палец концом ножа, промокнул каплю крови и встряхнул ткань. В воздухе повисло багровое облачко, начало расти, наливаясь чернотой, и через полминуты перед Генрихом стоял здоровенный полупрозрачный пес.
Если бы вместо своей крови он взял бы жертвенную, да не каплю, пес был бы сильнее. Достаточное количество крови дало бы созданию плоть и способность загрызть жертву. Но сейчас Генрих не намеревался никого ни пугать, ни убивать. Он позволил псу оторваться от себя на пару сотен ярдов – создателю вовсе не нужно видеть гончую, чтобы следовать за ней. Так было удобнее: призрачный пес, как и положено призраку, ломился напролом, а человеку незачем продираться через густой кустарник или перепрыгивать поваленные деревья. Торопиться некуда. Далеко ли эти пигалицы денутся в лесу?
Через какое-то время он начал подозревать, что ошибся и платок принадлежал не Мелани, а какой-нибудь девке Элмера. Или этот болван воспользовался платком дочери. Не могли три изнеженные барышни уйти так далеко! Но, судя по солнцу, Генрих двигался не в сторону столицы, так что ничего не оставалось, кроме как следовать за своим призрачным проводником. Шли часы,
