не происходило, естественно, распорядителем хозяйства после смерти отца становился старший сын. «Очень часто глава семьи наказывает детям: „После моей смерти мое добро да не будет разделено моими наследниками, управлять всем должен старший“. Родители обычно поощряют старшего сына, который будет носить имя главы семьи, продолжать семейные традиции, хотя иногда по особым причинам ему предпочитают одного из младших.

Передача наследства одному лицу является и передачей старшему прерогатив главы семьи… Старший брат вместе с наследством берет на себя все обязанности отца по отношению к младшим братьям и сестрам. Его заменяет брат, следующий за ним по старшинству»[149].

Такой порядок упрочивается и в тех случаях, когда отец не оставляет завещания. «В недавнее время было принято во избежание раздоров главой семьи считать старшего, который наследует отцу». Ясно, что майорат в конечном счете должен был привести к злоупотреблению властью старшим и к неравенству с младшими.

Грандидье утверждает, что «майорат и минорат не были точно установлены в мальгашском праве»[150].

Прежде чем вынести окончательное суждение о характере наследования у мальгашей, обратимся к чрезвычайно интересному документу, приведенному в книге Г. Жюльена, — указу царя Андрианампунимерина (1781–1810), в котором говорится: «Когда вы будете делить свое добро, дайте большую долю старшему из детей, так как он раньше младших стал принимать участие в приобретении вашего имущества и разделял ваши трудности при этом. Если это мужчина, он будет носить имя своего отца. Вы имеете право ничего не сделать для него, если считаете, что его поведение не заслуживает вашей милости.

Что касается самого младшего (фара айна), особенно если это мальчик, будет совсем неплохо его также поощрить, если у вас нет оснований отобрать у него то, что вы ему уже дали, или лишить его наследства. Родители могут увеличить долю того из детей, который им кажется более достойным… Не обижайте младших. Они — как маленькие птички, которые еще находятся в гнездышке и которым нужно приносить пищу, как тыковки, еще привязанные к стеблю… Не забывайте, что я защитник слабых и малых. Если в моем государстве будут обижать или притеснять низших и младших, то от вас, вожди племен, я потребую ответа»[151].

В этом документе, безусловно, получило отражение обычное право. Совершенно ясно, что обычное право мальгашей знало и минорат и майорат. Только так можно объяснить компромиссные привилегии и для старшего и для младшего. Царь своим указом протестует против несправедливого отношения к младшим сыновьям. Вероятно, речь идет здесь и о приемных детях и о детях младших жен, которых, согласно некоторым свидетельствам[152], обижали дети главной, старшей жены и старшие дети вообще, получавшие имущество и власть, а также племенные вожди. Не случайно в указе упоминаются и младшие и низшие.

Андрианампунимерина известен абсолютистскими устремлениями, борьбой с мелкими племенными вождями, превращавшимися в мелких феодалов. В борьбе с ними царь хотел опереться на крестьян, плативших ему подати[153]. В указе он грозит наказать вождей, если они будут присваивать общественные земли. Эти вожди и угнетают низших и младших. Защита минората становится у царя средством сохранения первобытного равенства мальгашей в целях подавления племенных вождей и укрепления своей власти. Этим и объясняется его «благородное» стремление защитить младших.

Судя по многочисленным свидетельствам, минорат был хорошо знаком монгольским и тюркским народам-скотоводам. Исследователь Н. П. Дыренкова сообщает, что у алтайских тюрков (телеутов и других), «когда братья делились, то старый огонь доставался младшему брату, а старшие зажигали себе огнивом новый»[154]. Как известно, алтайские племена сохраняли до недавнего времени патриархальный уклад и даже пережитки материнского рода.

Сведения Дыренковой о связи младшего с очагом очень важны. Младший сын — хранитель очага и, следовательно, исполняет обряды, связанные с культом предков. На монгольских и тюркских языках младший сын нередко так и называется — «хранитель» очага (монг. atzdekine, тюрк. tékine).

А. А. Попов сообщает следующее о наследовании у долган, которые являются тюркизированными тунгусами: «Детей принято было женить по старшинству, чтобы, отделив старших детей, тем самым отстранить их от права наследования. Тогда они после смерти отца не помешают младшим братьям получить полагающееся им наследство… Считалась недопустимой передача имущества чужим»[155]. Отец перед смертью раздавал имущество детям, живущим с ним, и дарил по одному оленю ближайшим друзьям, прося детей в память о нем относиться к ним с уважением. Дети, которым была выделена доля еще при жизни отца, не получали после его смерти ничего. Наследниками становились младшие сыновья, жившие с отцом до самой его смерти.

Вместе с другим имуществом по наследству передавались и охотничьи ловушки. До совершеннолетия наследника ими безвозмездно пользовался кто-либо из родичей. Вдова после смерти мужа обычно оставалась жить у младшего сына, который вел хозяйство отца. Совершенно ясно, что минорат является здесь твердым порядком.

О казахах имеется интересное сообщение Радлова: «Богатый киргиз [т. е. казах] старается при жизни сделать самостоятельными старших сыновей: выделяет старшему значительную часть скота и покупает ему новое зимовье. Если до конца дней отца все живут вместе, происходит равный раздел, но это бывает редко, так как невыгодно младшему сыну.

Наследником оставшегося имущества и отцовского жилища является младший сын… Если скот увеличится настолько, что старого жилья больше не хватает, то, согласно киргизскому обычаю, старший брат должен приобрести новое жилье, а младший ему помогает лишь частично… через некоторое время то же может повториться со следующим по старшинству и т. д., пока наконец только младший останется в отцовском жилище»[156].

О пережитках минората у угро-финских народов упоминал еще Элтон, ошибочно считавший, что европейские народы восприняли минорат у финнов.

У мари (черемисов) сохранились классические формы патриархальной семьи. Отец, глава семьи, имеет неограниченную власть. Семейное имущество переходит к старшему сыну. Однако, «ежели отец не успеет сделать распоряжения, двор получает младший сын»[157]. Аналогичные сообщения имеются о манси (вогулах) на Урале. У вепсов дом переходит к младшему сыну[158], у мордвы — передается любимому сыну[159]. Л. П. Чубинский в «Статистико-этнографическом очерке Корелы» пишет об обычаях наследования у карелов: «При отце отделение сыновей бывает редко, и если сын отделится, то отец наделяет его по своим средствам, безобидно для других. При разделе после смерти относительно оставшегося дома бросают жребий — кому им владеть»[160]. Сопоставляя эти наблюдения со сведениями о вепсах, можно сделать заключение, что раньше дом передавался без всякого жребия младшему сыну.

Фрэзер пишет, что в Венгрии «существовало правило о переходе отцовского дома к младшему сыну,