мозгами!

До купола, теперь уже ясно различимого в летевшей по ветру ледяной крошке, метров тридцать. Там тихо. Там можно снять эту кожуру и удобно развалиться на диване. И граммов по сто. Двести. Не чокаясь, за помин душ команды. Капитана, врача, инженера связи, пилота и… Мари. Вот особенно больно, что и она.

– Гонг накрывает всю планету, кэп. Улетать некуда. Экран соорудить не из чего, в подвале излучение не сильно меньше, чем на поверхности. Вариантов нет. Совсем нет.

– Вдвоем… – Джонатан бросил взгляд на кряжистого спутника, – в один саркофаг?

– Не поместитесь. Оба погибнете.

Чем хорош искин – проверять за ним не надо. Он не размышляет, он просчитывает. Только от этого никому не легче.

Входная дверь отошла в сторону, и они ввалились в шлюз. Прокачка крохотной каморки воздухом, струи горячего по скафандрам, вспышка ультрафиолета для обеззараживания.

Добро пожаловать домой.

Скафандры, похожие на шкуры диковинных серебристых зверей, добытых на охоте, повисли в шкафу. Шлемы отдельно, как головы чучел на стене. Бластеры – в стойку для подзарядки.

Маркус потер шею, словно пришел с мороза и наконец избавился от колючего шарфа. Мороз в наличии, так что все к месту.

– Бо, пол-литра вишневой настойки. И сооруди ужин, что ли.

– Кэп?

– Подтверждаю, – буркнул Джонатан. – И не морочь мне голову, все бытовые команды – по прежнему допуску. А то будешь уточнять, открывать ли ему дверь в сортир.

– Есть, капитан. Принято.

Маркус благодарно кивнул и сел на диван, по въевшейся привычке закатывая рукава. Эвелин, где он родился, славился повышенной гравитацией и высокой температурой. Так что ему везде было жарко. Даже здесь. От него несло тяжелым звериным запахом. Джонатан поморщился, но промолчал – душа в куполе не было. Да и от него самого пахло не розами после дня на Скале и тяжелой работы после. Потерпеть. Все это ненадолго.

Сам Джонатан не спешил снимать свитер, хотя в куполе было комфортно. Все было бы нормально, если бы у них осталось два саркофага. А теперь… Он не мерз, но держался за лишнюю одежду как за линию призрачной обороны. От себя. От Фенерона. От призраков тех, кто никогда больше не сядет на этот диван.

– Маркус, давно хотел спросить: а у тебя фамилия есть?

Эвелинианец грустно хмыкнул, глядя в искусственный камин – экран имитировал пламя в точности, даже тихо постреливал искрами из спрятанного динамика. Уют. После промерзшей планеты за бортом людям нужен уют.

– Чего вдруг заинтересовался? А, впрочем, ладно… Нет. У нас личные имена. Родовое тоже есть, только я ушел из семьи, а в другую не вступил. Так вышло. В общем – нет. Маркус и все. В парадных случаях – Маркус ав'Маркус, если медаль вручить захотят. Пока повода не было.

– У нас и поговорить пока толком повода не было.

– Да, ты все больше с Мари… Прости. Соболезную тебе особенно. Не мое дело, с кем ты что… – Маркус замолчал, но спохватился: – Бо, все готово, самим забирать?

– Ног у меня по–прежнему нет. Не обеспечили. Конечно, самим.

Голос теперь шел из разбросанных по куполу динамиков. Ровный. Мужской. Искусственный, как и сам интеллект.

Джонатан махнул охраннику: сиди, мол, я и так на ногах, и сходил за подносом. Спина болела меньше, но перед сном надо заглянуть в медблок, там мазь и… В соседний купол, которого больше нет.

Заглянуть…

Настойка в графине, искрящемся глупой игрой света на хрустальных гранях. Мясо и рис – на серебристых тарелках. Ножи, вилки, палочки с гравировкой «Feneron expedition 2». Все с претензией на дорогой ресторан, ради того же пресловутого уюта. И приличные деньги за экспедицию там, дома. Вряд ли только они понадобятся двоим оставшимся, не говоря о пятерых ушедших.

Выпили молча. Как обычно и бывает, пошел откат – все произошедшее только сейчас полностью поместилось в головах, расцвело чертополохом: сигнал бедствия от Бо, спешное возвращение от Скалы, поиски живых.

Напрасные поиски. Форпост погиб мгновенно, в этом, единственном уцелевшем куполе, стоявшем чуть в стороне, на беду никого и не оказалось. Переходы в два соседних Бо перекрыл, когда понял, что никто не бежит спасаться, так они и стоят теперь оборванными рукавами. А на месте остальной станции… Считай, ничего. Развалины. И на пару километров севернее – они с глайдера видели – такое же поля боя: ямы, провалы, разломы. Но там и не было никого, может, пара бродячих витавров, их особо не жаль.

Бессмысленные звери. Тупые. Только глаза красивые – голубые, навыкате, а сами – просто когтистые меховые шарики разных размеров. Кто с крупную собаку, а кто – и с белого медведя. Помесь земной росомахи с асторским бреккатом, если на вид. Зубастые, наглые. Безмозглые твари на унылом ледяном шарике, который отнял у него Мари.

– Джо… – тихо спросил охранник. – Что делать будем? Двоим не выжить.

– Монету бросим, – после паузы, допив бокал, ответил Джонатан. – Орел – тебе в ящик лезть, решка – мне. Или наоборот. Не важно.

Кают-компания, метко прозванная так покойным капитаном, погрузилась в тишину. Только треск имитации камина, да и тот Бо, повинуясь своим сложным алгоритмам, уменьшил почти до нуля. Полукруглый свод комнаты отсвечивал всплесками нарисованного пламени. То блеснут полки с посудой, то вспыхнет блик на корешках книг. Часы еще тикают, круглые, со стрелками, как в фильмах эпохи Первых Полетов. Окон только не было, да и на что там смотреть, на лед?

– Если… – Маркус откашлялся. – Если я останусь, что мне одному делать?

– Ждать помощи. Какие тут еще варианты.

– Я не про то. Ты-тои один можешь работать. Скала на месте, летай да изучай. Без меня как-нибудь управишься, кроме витавров здесь нет никого. Отстреляешься, если что. От кого тебя еще охранять?

– Дурак, что ли? – прямо спросил Джонатан. – Я вроде как ценнее тебя получаюсь? Хватит. После ужина жребий кинем. Так оно честно будет, а Скала… Прилетят другие, изучат. Когда-нибудь.

Маркус отпил и замер с бокалом в руке. Задумался? А нет, продолжил:

– Ты вот спросил насчет фамилии, я тебе все тогда расскажу. Меня из семьи выгнали. Я же потомственный охранник, шестой дан комбо и все такое, с детства еще.

Джонатан вытер лицо. Ему было жарко: теплый свитер, да и настойка… Шестой дан?! Парень может его в узел завязать, не приходя в сознание. Мизинцем левой ноги.

– За что выгнали-то?

Пятнадцать часов до Гонга, почему бы не поговорить. После при любом раскладе не придется. Что так, что эдак.

– Погиб мой подопечный. По моей глупости и погиб,