чтобы в течение 15 лет стоять во главе государства и руководить казанской политикой. Свою политическую зрелость, государственный опыт и широту умственных взглядов правительство князя Булата проявило в идее коалиционной власти, которая дала Казанскому ханству то, чего ему недоставало в самые тяжелые моменты исторической жизни — примерение политических партий, единение всех казанцев вокруг своей государственности. Кружок князя Булата боролся с иностранным засильем, как с русским, так и с крымским; он сумел найти выход из трудного положения, в котором государство оказалось в 1531 году, и имел достаточно смелости, чтобы изменить курс политики в 1535 году, когда это властно подсказывалось живыми интересами государства. Возвративши власть хану Сафе, правительство сумело работать с ним вместе, причем неоднократно находило пути к выходу из назревших конфликтов и обнаружило большую ловкость в дипломатическом искусстве.

Падение коалиционного правительства и поворот политики в сторону восточной партии оказались роковыми для хана Сафы. Репрессии, обрушившиеся на оппозицию в 1545 году, не могли спасти положения и, напротив, доставили победу, казалось бы, разгромленной оппозиции. Оппозиция сломлена не была, и уже в июле ее представители поехали в Москву с просьбой о новой военной поддержке.

Русское правительство, наученное горьким опытом безрезультатного похода 1545 года, не доверяло казанцам и ответило, что оно пошлет войска после того, как Сафа уже будет низложен[145]. Это было равносильно отказу, так как оппозиция предоставлялась своим собственным силам.

Тем не менее оппозиционное настроение в стране нарастало, и в начале января 1546 года переворот совершился. Хан Сафа был вторично низложен с престола. При перевороте в Казани произошел погром, направленный против крымцев: «Казанцы Сафакирея царя с Казани согнали, а крымских людей многих побили»[146]. В переписке сыновей князя Юсуфа Ногайского с русским правительством имеются следующие сведения о перевороте 1546 года: «Яналия царя убили, а сестру нашу за Сафа-Кирея царя дали. А в то время Сафа-Кирей царь пришел был с немногими людьми, и год другой спустя крымских голодных и нагих привел, да над казанскими людьми учал насильства делати: у кого отца не стало, и он отцова доходу не давал, а у кого брата большого не станет, и он того доходу меньшому брату не давал. А и с тобою долго завоевася жил. И тех его дел казанские люди и князи не могли терпети, да от него отступив выехав вон с крымцы завоевалися и побилися, и крымцев в прогоны побили, а иных многих прогонили, а Сафа-Гирея царя с немногими людьми оставили»[147].

Правительство сеида Беюргана. Шах-Али

В Казани образовалось временное правительство, в состав которого вошли сеид Беюрган, князь Кадыш и Чура Нарыков. С извещением о перевороте в Москву был отправлен Гамет-Шейх. Хан Сафа-Гирей бежал в Ногайское княжество и встретился в Сарайчике с астраханским сеидом Мансуром. Вступив в переговоры с последним, Сафа-Гирей пробыл в Сарайчике всего лишь несколько дней и отправился в Астрахань. Астраханское правительство оказало поддержку хану Сафе и дало ему военный отряд. С ним Сафа-Гирей возвратился к Казани и осадил город: «У Астраханского царя и у царевича силу взяв, пришед Казань облег, чаял того, нечто-ль де князи и лучшие люди его похотят. С такою надежею постоял, и казанских князей и лучших людей никто к Сафа-Гирею царю не пошел. После того пришед да побилися, да ничего не учинил, да и побежал…»[148] Разумеется, отряда астраханского войска, без пушек, было недостаточно для того, чтобы взять такую сильную крепость, какою была в то время Казань. Надежда хана Сафа-Гирея на слабость временного правительства и на то, что восточная партия поддержит его, не оправдалась. Поэтому попытка его вернуть себе власть на этот раз оказалась неудачною, в открытом бою он ничего не достиг и ушел в Ногайское княжество — «да приехал к Юсуфу князю» в Сарайчик, где зимовали его жены. «Казанский летописец» говорит о неудачной попытке реставрации хана Сафа-Гирея: «И стояше два месяца приступая ко граду, и не взя града прочь отступи, поиде в ногаи, токмо землю повоева и поплени. И ни мало имущи у себе стенобитного наряду, кто может взяти таков град единою стрелою, без пушек, аще не Господь предаст?»[149]

Таким образом, временному правительству удалось успешно отразить нападение хана Сафа-Гирея. По миновании опасности русское правительство прислало в Казань посольство для возобновления союзных договоров и для переговоров о кандидатуре на ханский престол. В марте 1546 года на престол был избран хан Шах-Али. По маловероятному сообщению «Казанского летописца», когда поднялся вопрос о кандидатах, то одна группа выдвигала кандидатуру кого-либо из крымских царевичей — «овии убо хотяху в Крым послати по царевича какова-либо», другие — «за турского царя мышляху заложитися», третьи стояли будто бы за самого московского великого князя (что явно неправдоподобно), четвертые — за прежнего хана Сафа-Гирея[150]. Между тем победили сторонники русского кандидата, и на престол был избран Шах-Али.

Два брата из Касимовской династии на казанском престоле несколько напоминают своею судьбою двух царственных братьев, которыми закончилась династия Улу Мухаммеда. Как там чередовались Эмин, Латыф и снова Эмин, так и теперь престол занимали Шах-Али, Джан-Али и опять Шах-Али; как там младший из братьев безвременно сошел в могилу, так и здесь младший пал от руки убийц. Но на этом аналогии кончаются: сыновья Ибрагима были различны по своим убеждениям, дети Шейх-Аулиара одинаково симпатизировали России; младший из потомков Улу Мухаммеда провел много лет в заключении и сделался жертвой русской интриги, тогда как теперь арест и ссылка выпали на долю старшего брата, убит же был младший при переходе власти в руки хана Сафа-Гирея. Две пары братьев на казанском престоле, представители двух поколений, сделались жертвами иностранной политики и игрушками в руках казанских партий, но на судьбе их ясно виден тот процесс, который происходил в недрах казанского общества: темп политической жизни становился быстрее и лихорадочнее, засилье иностранцев делалось все сильнее, — все это было признаками нарастания внутреннего кризиса в ханстве. В 1490-х годах отсутствовал такой фактор, игравший крупную роль в третьем периоде, как наличие «крымской» партии. Во втором периоде власть принадлежала руссофильским кругам, теперь первое место занимала восточная партия, и вместо одной влиятельной группы боролись две сильные организации. В этом заключалось усложнение политической жизни страны. С другой стороны, Казанское ханство все больше и больше вовлекалось в связь с иностранными государствами — с Россией, Крымом и Турцией, и колебания внутренних кризисов теперь стали более резко осложняться иностранным вмешательством.