Долли, Мистер Бун, постращайте, пожалуйста, Финча за нас. Бун. Непременно. Мак-Комас, вы ведете себя неумно. Садитесь.

Мак-Комас. Я…

Бун (повелительно машет ему рукой). А я говорю: садитесь) Ну?

Мак-Комас угрюмо садится. Крэмптон, успокоившись, следует его примеру.

Долли (смиренно Буну). Спасибо.

Бун. Теперь слушайте меня все. Не стану разбирать сейчас, в какой степени вы скомпрометированы в смысле, указанном этой молодой особой.

Мак-Комас пытается возразить.

Нет, не перебивайте меня. Так или иначе — она выйдет замуж: за вас ли, за другого — все равно. Таким образом разрешается трудность, возникающая в связи с тем, что она не носит фамилию своего отца. Старшая дочь во всяком случае собирается замуж.

Глория (вспыхнув). Мистер Бун!

Бун. Ну конечно же собираетесь. Вы можете этого не знать, но это так.

Глория (вставая). Погодите! Я просила бы вас, мистер Бун, не навязывать мне намерений, которых у меня нет. Бун (вставая). Напрасно, мисс Клэндон, — вам меня не сбить. Я утверждаю, что в скором времени вы не будете называться ни Клэндон, ни Крэмптон; я даже мог бы сказать, как именно вы будете называться. (Направляется к противоположному концу стола, берет свое домино.) Все встают. Фил идет к стеклянной двери. Бун жестом подзывает официанта, чтобы тот помог ему облачиться.

Мистер Крэмптон, ваша затея обратиться в суд — чепуха: прежде чем там решится вопрос, ваши дети достигнут совершеннолетия. (Подставляя плечи официанту, который накидывает на него домино.) Единственное, на что вы можете рассчитывать, это на полюбовное соглашение. Если ваша семья нужна вам больше, чем вы нужны ей,— прогадаете вы; если же вы нужны им больше, чем они вам, — прогадают они. (Встряхивается, чтобы домино ниспадало красивыми складками, и берет в руки картонный нос.)

Долли смотрит на него с восхищением.

Их сила заключается в их личном обаянии. Ваша — в ваших доходах. (Надевает нос, и его облик снова обретает гротескное величие.)

Долли (подбегая к нему). Вот теперь вы стали похожи на человека! Мне так хочется потанцевать с вами! Вы танцуете?

Фил входит в роль Арлекина и взмахивает своим прутиком, как бы колдуя.

Бун (громовым голосом). Да! Вы думаете, что я не танцую, а я танцую. Разрешите! (Подхватывает ее и энергично, но вместе с тем с подчеркнутой корректностью и изяществом, танцуя, мчит ее в сад через стеклянную дверь.)

Филип. «Мы будем танцевать, и пусть кипит веселье!»[10] Уильям!

Официант. Да, сэр?

Филип. Не можете ли вы достать парочку домино и картонных носов для моего отца и мистера Мак-Комаса?

Мак-Комас. Ни в коем случае. Я протестую.

Крэмптон. Отчего же? Что нам сделается, Мак-Комас? Попробуем один разок. Не будем портить игл праздника!

Мак-Комас. Крэмптон, я ошибся в вас. (Ядовито.) Скандалисты всегда оказываются трусами. (Мрачно направляется к двери в парк.)

Крэмптон (следуя за ним). Ну, ничего! Надо же их когда-нибудь и побаловать. Официант, вы можете раздобыть нам какой-нибудь наряд?

Официант. Сию минуту, сэр. (Опережает их на пути к стеклянной двери, затем сторонится, чтобы пропустить их вперед.) Пожалуйте, сэр. Значит, два домино и два носа, сэр?

Мак-Комас (сердито, проходя в дверь). Я желаю сохранить свой собственный нос.

Официант (обходительно). Конечно, сэр! Картонный нос будет сидеть на нем как нельзя лучше, сэр: он очень просторный, сэр, весьма просторный. (Выходит вслед за Мак-Комасом.)

Крэмптон (повернувшись в дверях, обращается к Филипу, стараясь придать своему голосу отцовскую непринужденность). Идем, мой мальчик, идем! (Выходит.)

Филип (весело, следуя за ним). Иду, папочка! (Останавливается на пороге, глядит вслед Крэмптону, затем делает пируэт, согнув прутик над головой в виде нимба; понизив голос, к миссис Клэндон и Глории.) Вы оценили сию трогательную сцену? (Исчезает.)

Миссис Клэндон (оставшись наедине с Глорией). Интересно, почему мистер Валентайн так внезапно ушел?

Глория (капризно). Не знаю. Впрочем… знаю. Пойдем посмотрим на танцы.

Идут к двери в парк, навстречу им входит из парка Валентайн; он шагает быстро, с мрачной решимостью на лице;

Валентайн (сухо). Извините; я думал, все разошлись. Глория (придирчиво). Зачем же вы тогда вернулись сюда? Валентайн. Я вернулся оттого, что у меня нет ни гроша. Для того чтобы выйти тем ходом, нужно заплатить пять шиллингов за билет.

Миссис Клэндон. Вы чем-то расстроены, мистер Валентайн?

Глория. Не обращай на него внимания, мама. Он просто хочет лишний раз оскорбить меня, вот и все.

Миссис Клэндон (ей трудно поверить, чтобы ее Глория умышленно провоцировала пошлую перебранку). Глория!

Валентайн. Миссис Клэндон, вы находите что-нибудь оскорбительное в моих словах или поступках?

Глория. Вы меня смертельно оскорбили. Вы дали понять, что мое прошлое походит на ваше.

Валентайн. Ничего подобного. Я убежден, что по сравнению с вами я просто святой.

Миссис Клэндон (возмущенная до глубины души). Мистер Валентайн!

Валентайн. А что прикажете мне думать, когда я узнаю, что мисс Клэндон говорила другим те же слова, что и мне? Пять поклонников до меня, не говоря о безобидном морском офицере сверх программы! Ах, это ужасно!

Миссис Клэндон. Но, мистер Валентайн, ведь дети пошутили! Неужели вы можете относиться к этим романам всерьез?

Валентайн. Для вас они несерьезны, да, верно, и для нее тоже. Но я-то знаю, что должны были чувствовать сами мужчины. (Входит в раж.) Подумали ли вы о разбитых жизнях, о браках, заключенных с отчаянья, о самоубийствах, о… о… о…

Глория (презрительно перебивая его). Мама, это какой-то сентиментальный идиот и больше ничего. (Шествует к камину.)

Миссис Клэндон (ужаснувшись), Глория, дорогая моя, ведь мистер Валентайн может обидеться.

Валентайн. ‘Нет, я не сентиментальный идиот. Я теперь навеки излечился от сантиментов. (Сердито отворачивается.)

Миссис Клэндон. Мистер Валентайн, я должна просить вашего снисхождения. Ведь прежде чем приобрести манеры, приличные свободным людям, женщине приходится отвыкать от мнимо хороших манер, которые она усвоила в рабстве. Не подумайте, что Глория вульгарна на самом деле.

Глория изумленно поворачивается к ней.

Глория. Мама! Ты еще перед ним извиняешься за меня!

Миссис Клэндон. Друг мой, кроме достоинств, присущих молодости, ты обладаешь еще и некоторыми ее недостатками. К тому же мистер Валентайн как будто придерживается традиционного взгляда на свой пол, и поэтому вряд ли ему особенно приятно, когда его называют идиотом. Однако не мешало бы нам взглянуть на Долли. (Направляется к двери в парк.)

Глория. Иди одна, мама. Мне надо поговорить с мистером Валентайном наедине.

Миссис Клэндон (растерявшись от неожиданности, с укором). Дорогая моя! (Спохватившись.) Впрочем, извини. Раз