— Марина, нужно срочно звонить. Ты знаешь кому. Возьми с собой кого-нибудь из ребят.

Девушка кивает и убегает. Её блокнотом тут же занялась Светлана, она деловита и собрана. Все-таки какой-никакой жизненный опыт. Остальные участники застыли в ожидании, ощущая во всем этом некий подвох. Все смотрят на меня. Напряжение растет.

— Что дальше, шеф?

Молодец, Санёк, разрядил обстановку.

— Сначала займемся костяком. Геннадий, откапывайтесь на своей стороне бровки. Всю породу тщательно просеивать. Саня, линейку в зубы, я буду снимать. А вы, ребята, готовьте ящики. Кости и меч положим с породой. Здесь глина, так что не рассыпятся. Работаем осторожно. Думаю, что все основное найдем именно тут и сегодня. Так что трудимся до…посинения.

Я вздыхаю. Понятно же, что пока не упадем от усталости. Энергия в этот момент меня буквально переполняет. Никогда не думал, что наука может так возбуждать. Глаза невольно скашиваются на открытый ворот блузки Светланы. Там открывается весьма соблазнительная картина. Дамочка не носит лифчик.

«Уф! Не о том, парень, думаешь!»

Я от многих людей в области слышал различные предания о чуди, что проживала здесь до прихода славян. Эти люди, живущие в отдаленных селениях, даже не подозревали, что в них самих течет кровь чудских предков. Чаще всего рассказы о жившем в древности народе заканчивались широко распространенной байкой. Мол, жила чудь, а после натиска новгородцев ушла под землю, а своды святилищ за собой обрушила, там и погибла. В Перми вариант этой легенды заканчивается последующим житием таинственных насельников в Уральских пещерах. Типа тот народ существует до сих пор в тайных подземельях. Некоторые хитроделанные режиссеры даже глупые фильмы на эту тему сняли.

На самом деле все трагичней и проще одновременно. Хоронили местные племена своих мертвецов как раз в подобных срубных могильниках. Устроив его и проведя соответствующие обряды, их волхвы рушили поддерживающие своды деревянные колонны, хороня все на веки вечные. Ну кто-то из грабителей последующих времен находил их могильники вместе с сокровищами. Отсюда и байки об ушедшей в подземный мир легендарной чуди.

Как говорилось не раз — Сказка ложь, но в ней намек… Только вот где обозначить грань между ними? Я ведь сам оказался как будто в сказке. Мир такой знакомый и незнакомый одновременно. И возможность сделать не только свою жизнь лучше, но и поменять насколько получится историю. Почему?

Я же забыл вам рассказать одну неимоверно страшную вещь. Все параллельные миры, из которых сюда свалились попаданцы, закончили плохо. Ядерная война, биологическое оружие, неведомое излучение, прорвавшееся из тайной лаборатории. Смерть была разной.

Но во всех ипостасях погибших мирозданий было одинаково лишь одно — цивилизацию погубили не договорившиеся между собой люди. Наверное, именно этот факт, а не гибель СССР и оказался самым действенным средством для советских бонз данной эпохи. Проигрыш системы это одно, а гибель всего человечества и твоих прямых потомков совсем иное и более ужасающее событие. Так что…

— Кто помнит, как это лучше сделать?

Я банально не знал, как вынуть пласт земли с остатками меча, чтобы ничего не разрушилось. Мой набор археологических знаний был устрашающе мал. И чем дальше, тем значимей я это понимал.

«Дурак, полез куда не следует! Вечно мне надо больше всех!»

Крайне некрасивую ситуацию, как ни странно, спасла Светлана Владимировна. Вот нельзя недооценивать женщин!

— Я читала, как это делалось английскими археологами. Правда, там раскопки проводились в Междуречье, и почва другая…

Она запнулась под нашими внимательными взглядами. Смелость быстро иссякла.

— Светланочка, — я присел рядом и посмотрел прямо в голубые глаза женщины. — Просто скажите, что помните.

Светлана Владимировна сначала покраснела, а потом заново обрела речь.

— Мне нужны две дощечки, подойдет и фанера.

— Размер?

— Сейчас, — женщина присела и достала рулетку, тут же начав заполнять блокнот. Минут через пять у нас имелся вменяемый план-схема. Я с интересом взглянул на Светлану и улыбнулся. А она соображает в колбасных обрезках!

«Вот дьявол! Опять этот лядский блеск в глазах!»

Почему подобные ей дамы воспринимают меня как сексуальный объект? Я же не предпринимал никаких действий. Веду себя с ней, как с остальными. Не красавец писаный, не обольститель. Или женщины видят больше, чем показывает наружность? Да и черт с ним! Все равно ей ничего не светит. Хватит с меня приключений за это слишком уж горячее лето.

— Санёк, задание ясно? Дуй в деревню и без материала не возвращайся!

— Яволь, герр оберст!

Шутка была на грани фола. Хотя советский сериал «17 мгновений весны» неожиданно для её создателей прорвал негласное табу на присутствие в обычном лексиконе советского человека упоминаний всего нацистского. И кто такой штурмбанфюрер Штирлиц, что обозначает из себя абвер, Гестапо, РСХА отныне знала вся страна.

Я оглядел место раскопок и решил сделать еще несколько снимков. Как не хватает широкоугольного объектива. Черт, и пленка закончилась! Нажимаю на кнопку и начинаю сматывать её обратно. Осталось найти химический карандаш, чтобы отметить номер на заводской упаковке. А в ящичке неэкспонированных пленок заметно убавилось. Надо бы завтра кого-то послать в город. Пока копался с фотоаппаратом кто-то рядом громко ойкнул.

— Ребята, а здесь что-то такое виднеется?

— Это остатки позумента из серебряной нити. А чувак был явно богат.

— Там что такое лежит?

— Хм. Похоже на весовую гирьку.

— Смотри, и на кисти что-то виднеется.

— Не что-то, а браслеты. Чувак был богатый.

— Это ты сейчас на чудском говорил?

— Не суть. Работаем, копаем!

— Ой, мальчики, а ведь мы сейчас совершаем великое открытие.

— Скажешь тоже!

— Марина права. Получим по медали.

— Хватит хохмить, Санёк. Мы серьезно!

— Если серьезно, то не ломай, а щеточкой дочисти. Осторожно!

— Светлана Владимировна, я сам вставлю. Не дёргайте колышек. Сань, хорош ржать!

Этот день стоил мне много нервов. Уже при свете «Летучей мыши» я осторожно забивал гвоздики ящика, в котором лежали кости, а рядом стоял самодельный футляр для куска породы с мечом. Тысячу лет они ждали нас. От этой мысли можно было свихнуться. И это сейчас совершил я — обычный второкурсник заурядного педагогического института. Ну ладно! Необычный. Но что это, по существу, меняет?

Уже на полусогнутых еле добрел до костра и плюхнулся на заботливо предоставленный раскладной стул. Принял поданную Мариной чашку горячим чаем и внезапно понял, что ужасно голоден. С самого утра макового зернышка во рту не было. Так что опростав три кружки чая, впился зубами в бутерброды. Почему-то ужин нам сегодня не подвезли.

— Мариш, удалось дозвониться? — запоздало я вспомнил