вечеринки для местного криминалитета, и можно было за плату снять место в подсобке для интимной встречи. Подпольные вечеринки охранялись снаружи нарядом милиции, а ОБХСС предоставлял бару «крышу». И сами гастрономы тоже активно торговали «из-под прилавка» — в основном они с наценкой продавали «своим» дорогой алкоголь и конфеты. По подсчетам следствия, только с бара Соня получила за 15 месяцев 77 500 рублей. В целом ее доходы были оценены в 213 тыс. рублей.

В результате долгосрочной операции КГБ, с 1979 года следившего за парой, у них были изъяты огромные суммы наличности и на сберкнижках (только у Сони более 76 тыс. рублей), крупный бриллиант, отправлявшийся контрабандой в Нью-Йорк, 52 золотые монеты и множество иного имущества. Значительную часть своих средств (не менее 150 тыс. рублей) они успели перевести своим детям в Нью-Йорк через теневые каналы трансграничной передачи капиталов, в частности через тбилисских евреев. В результате Хаим был приговорен к расстрелу, а Соня получила 14 лет заключения. Вместе с Хаимом на большие сроки была осуждена и группа его сотрудников[304].

На этом фоне обыденностью были ежедневные хищения с предприятий-производителей, торговых баз и складов мелких партий товара, например, водителями-экспедиторами и другими людьми, имевшими к ним доступ. Примитивные системы учета, отсутствие надежной упаковки, коррумпированность или алкоголизм персонала позволяли списывать высокий процент товара на производственные потери или утраты при транспортировке. Так, например, в развернутой во второй половине 1970-х годов сети магазинов «Океан», контролируемой Министерством рыбной промышленности СССР, официально было разрешено списывать до 10 % объема продаваемой мелкой рыбы как испортившейся и потерявшей товарный вид. Реально утраты составляли не более 3 %, остальное оставалось в карманах сотрудников магазинов и частично передавалось вверх по выстроенной мафиозной вертикали, которой руководил заместитель министра Владимир Рытов[305].

И здесь мы снова вернемся к судебной хронике Одессы только за 1980–1982 годы:

В 1981-м села кассир Одесского комиссионного торга, которая за два года похитила до 40 тыс. рублей, необоснованно увеличивая в накладных только на один рубль сумму выплат каждому сдавшему товар в комиссионный магазин.

Громкое дело случилось в областном суде по махинациям в «Курортторге», а также в ряде промтоварных магазинов. На скамье подсудимых оказалось 40–50 ведущих работников торговли. У некоторых были во время обысков обнаружены крупные суммы денег, а у Александра Гринченко, директора одного из магазинов «Курортторга», — 107 тыс. рублей и долларов на 26 тыс. Все они получили значительные сроки тюремного заключения[306].

Проблема низового аппарата МВД

Прямое подчинение министра МВД Николая Щелокова Брежневу и членство в его «днепропетровской группе» привели к потере контроля за министерством со стороны партийного аппарата и прокуратуры. Это способствовало сокрытию министерством преступлений, совершенных милиционерами, и превращению части местных органов МВД в организованные криминальные сообщества. Щелоков был знакомым Брежнева по работе в Молдавии и входил в молдавский «клан» в окружении генсека наряду с Константином Черненко (секретарем ЦК и заведующим Общим отделом аппарата ЦК КПСС) и Сергеем Трапезниковым (заведующим Отделом науки и высших учебных заведений ЦК КПСС)[307]. В заместителях Щелокова в 1970-е годы были зять Брежнева Юрий Чурбанов и брат Черненко Николай[308].

Низовой состав милиции, вневедомственной охраны и других профессиональных контролирующих органов был низкооплачиваем, плохо снабжался или никак не снабжался по «ведомственной линии» и был почти тотально коррумпирован. Из большого количества реальных преступников сотрудники милиции всегда могли выбрать необходимое количество для отчетности перед партийно-государственным аппаратом, однако отнюдь не стремились уничтожить преступность как таковую, несмотря на все публичные декларации.

Притом что Хрущев в начале 1960-х основательно прошелся по организованной преступности, подорвав сложившуюся в сталинское время систему «воров в законе» и фактически уничтожив серьезные организованные формы криминальной самоорганизации, Брежнев в течение первых лет своего правления, по всей видимости, игнорировал эту проблему, лишь наблюдая за ростом криминализации экономики и общественной жизни[309]. Согласно Шаттенберг, только в 1973 году он обращается к Щелокову с просьбой обратить внимание на рост уличной спекуляции промышленными товарами в Москве (причем на пути следования Брежнева на работу), однако предлагает бороться с этим не только (а значит, и не столько) методами уголовного преследования, сколько воздействием «общественности»[310].

Тем временем в аппарат ЦК КПСС активно поступала информация о коррупции региональных чиновников, и в феврале 1975 года ЦК принимает решение о «борьбе с хищениями и разбазариванием государственной собственности», по которому с должностей снимаются руководители в Азербайджане, Армении, Киргизии, Таджикистане, Узбекистане и на Украине. Отдел борьбы с хищениями социалистической собственности (ОБХСС), то есть главное управление МВД, которое отвечало за повседневный контроль за деятельностью предприятий сферы обслуживания и торговли, отчитывается об изъятии 25 млн рублей, полутонны золота, большого количества других драгоценностей и 75 тыс. долларов[311].

Однако это была верхушка сформировавшегося айсберга новой теневой экономики, в которой органы МВД скорее играли роль прикрытия, чем разоблачителя.

Уже в 1973–1974 годах КГБ завел крупное «меховое» дело против цеховиков в Карагандинской области. Они массово производили шубы на мощностях местных комбинатов и продавали их по всей стране. Однако КГБ столкнулся с тем, что повседневное прикрытие деятельности цеховиков осуществляли местные правоохранительные органы, включая ОБХСС. Более того, в руководстве группы цеховиков состоял начальник кафедры уголовного права Карагандинской высшей школы МВД СССР Иосиф Эпельбейм. Николай Щелоков, опираясь на информацию заместителя Андропова Семена Цвигуна (еще одного члена «днепропетровской группы»), едва не сорвал расследование. Однако в итоге четверо организаторов (трое из них евреи) были приговорены к расстрелу. Уголовное наказание постигло сотни сотрудников комбинатов и милиционеров, участвовавших в производстве и прикрывавших его операции[312].

Яков Рябов, как секретарь ЦК КПСС по оборонным вопросам, курировал и Отдел административных органов, который в свою очередь курировал МВД:

Там нас больше всего беспокоили проблемы борьбы с преступностью. В те годы (1976–1978) ежегодно совершалось 1,2–1,3 миллиона преступлений, в том числе около 400 тысяч особо опасных, среди них 17,5–18 тысяч убийств. В связи с этим мы с заведующим отделом ЦК КПСС Н. Савинкиным… встречались и с министром МВД Н. Щелоковым. К примеру, в августе 1978 года мы провели с ним трехчасовой разбор-беседу о состоянии борьбы с преступностью в стране. Разговор был нелицеприятный. К моему удивлению, министр вел себя корректно, особенно не возражал, а в конечном итоге согласился с нашими замечаниями и предложениями, обещал поправить дело, навести порядок в министерстве. В заключение он поблагодарил за принципиальный разговор и ценные замечания, заметил, что за 12 лет работы министром его первый раз заслушали у секретаря ЦК КПСС.