Заметив среди мужчин Тали, Дар не на шутку рассердился.

– А ты что здесь делаешь?!

– Понимаешь, я вышла погулять. В палате душно, в сон клонит. А тут такооое началось! – стала оправдываться Тали.

– Твое место в лечебнице! Сиди там и не высовывайся! Здесь опасно, а у нас каждый лекарь на счету. И нечего под ногами путаться!

Девушка хотела было возразить, но мужчина не позволил ей и рта раскрыть. Дернул на себя, принялся вертеть во все стороны, осматривая.

– На тебе кровь! Откуда? Ты ранена? – Тали только помотала головой. Казалось, от этого он разошелся еще сильнее. – Где меч взяла? Не помню, чтобы возвращал тебе его.

– Это не мой. Я его на стене подобрала, рядом с дозорным. Он ему все равно уже был не нужен. Кстати, этот меч неудобный и очень тяжелый. Верни мне мое оружие, я к нему привыкла.

– Дура! – взорвался мужчина, встряхивая девушку так, что она зубами клацала. Похоже, теперь это ее второе имя. Слишком часто он так ее называет, причем совершенно незаслуженно. – Какого демона тебя на стену понесло? – Далее последовал поток отборной брани, от которой у Тали полыхнули щеки. – Учти, еще один подобный фокус – и я велю тебя высечь!

– Да с какой стати?! Кто тебе дал это право? – от возмущения она начала задыхаться. Мало того что оскорбляют, трясут, как тряпичную куклу, так еще и угрожают телесными наказаниями. – Я кто, по-твоему, рабыня или каторжанка? Отпусти немедленно! Убери от меня руки, слышишь! Солдафон неотесанный!

Крикнула – и испугалась. У Дара сделалось такое лицо, что, казалось, еще одно слово, и он убьет ее.

– Князь, тут вот в чем дело, – вмешался в перепалку начальник гарнизона. – Один из дозорных незадолго до нападения видел девочку на стене и подумал, что она к Яну пришла. Вон он лежит. Его в самом начале сняли. Причем Яна он не видел и решил, что тот уже приготовился, значит, к этому, ну… кхм… в общем… А потом раздался сигнал. Получается, девочка заметила, как дозорного убили, и подняла тревогу. Парни говорят, она там, наверху, сражалась вместе с ними. Ты бы повременил с наказанием. Разобраться надо. По-хорошему мы ей жизнью обязаны. Неизвестно, чем бы все закончилось, не реши она прогуляться.

Дар внимательно выслушал начальника гарнизона, задумчиво посмотрел на Тали, затем схватил ее за руку и потащил в замок. По дороге она попыталась вырваться, но мужчина лишь сильнее сжал ее запястье.

– Дар, отпусти меня, пожалуйста! – канючила Тали. – Мне в лечебницу надо. Работы полно.

– Ничего, там Ванок с Янникой. Как-то раньше обходились без тебя, вот и сейчас справятся.

Дар взлетел по лестнице, волоча за собой Тали. Втолкнул ее в свои покои с такой силой, что она пролетела несколько шагов, почти не касаясь пола, и с грохотом захлопнул дверь.

– Раздевайся, – зло бросил Дар.

– Ты с ума сошел! – воскликнула Тали.

Она как-то иначе себе все представляла. Видимо, забыла, что имеет дело с грубым, невоспитанным мужланом, даром что высокородным.

– Раздевайся, или я разорву к демонам твои тряпки!

Спорить с ним было себе дороже. Тали трясущимися пальцами попыталась развязать передник. Дар не выдержал. Подошел вплотную, рванул фартук, отбросил в сторону. Стянул через голову коричневый балахон, а следом и нательную рубашку. Тали застыла, прижав руки к груди, боясь лишний раз воздуха глотнуть. Мужчина внимательно осматривал ее. На белой коже виднелись разводы подсохшей крови, просочившейся сквозь одежду. Желая удостовериться, что девушка не пострадала, он водил пальцами по вздрагивающим от его прикосновений плечам, спине, животу, бедрам, тщательно, насколько позволяло скудное освещение, выискивая раны. Убедившись, что она в порядке, отступил.

– Можешь одеться, – протянул рубашку и платье.

Тали послушно оделась и обессиленно опустилась на кровать, обхватив голову руками. Ночь оказалась слишком богатой на события.

Дар сел рядом, притянул к себе, обнял. Тали чувствовала размеренное биение его сердца, спокойное дыхание. Она обвила Дара руками и сильнее прижалась к нему, уткнувшись лицом в грудь. Мужчина гладил ее по волосам.

– Прости, – прошептал он. – Я испугался. Твоя одежда в крови, решил, тебя ранили.

– Я же сказала, что нет.

– Иногда так бывает: не чувствуешь боли, кажется, что все в порядке и рана несерьезная. А потом…

– Гангрена, – вспомнила Тали солдата, которому недавно ампутировали ногу. – На твоей одежде тоже кровь, так что теперь твоя очередь раздеваться.

– Если дама просит… – хмыкнул Дар, но переходить к активным действиям не стал. Продолжил обнимать девушку.

Спустя несколько минут он неохотно выпустил Тали из рук и поднялся с кровати. Ей сразу стало холодно и неуютно. Мужчина протянул меч и два ножа – ее оружие. Затем опустился перед ней на колени, поднял подол платья. Тали зажмурилась и замерла, приготовившись к тому, что сейчас теплые ладони скользнут вверх по ее бедрам. Но вопреки ожиданиям почувствовала, как голени, сначала одну, затем другую, охватывают кожаные ремни. Открыла глаза. Дар сосредоточенно застегивал на ее ногах крепления для ножен. Поместил в них ножи, опустил и расправил платье.

– Всегда носи с собой оружие. Ночью тоже не снимай. Неизвестно, что ждет нас завтра, поэтому будь готова ко всему. Сегодня меня не оказалось рядом, и я не мог защитить тебя. Боюсь, это может повториться. И раз ты не способна не лезть в драку, буду тебя тренировать. А теперь иди. Мне все труднее тебя отпустить.

Тали послушно вышла в коридор и замерла в нерешительности перед закрытой дверью. Тело просило, да что там, требовало, чтобы она вернулась. Рассудок в кои-то веки послушно молчал. Протомившись несколько минут у порога, она, наконец, решила вернуться и провести с Даром остаток ночи. Осторожно приоткрыла дверь. Неслышно скользнула внутрь. Мужчина, не сняв грязной одежды, лежал на кровати и никак не реагировал на ее появление. Подойдя ближе, она увидела, что тот спокойно спит и даже улыбается во сне. Девушка так же тихо, как и вошла, покинула комнату. На этот раз окончательно.

В лечебнице кипела работа. Большинство коек было занято. Между ними сновали прислужницы из замка, которым поручили уход за ранеными. В операционной к отсутствию Тали отнеслись спокойно. Ни Ванок, ни Янника вопросов не задавали. Девушка тщательно вымыла руки и приступила к своим обязанностям. До самого полудня зашивала и бинтовала раны, вправляла вывихи и фиксировала переломы. Когда солнце стояло в зените, а все раненые были осмотрены и перевязаны, она с трудом добралась до своей каморки и без сил рухнула на кровать.