— Здоров, дедуля.

— Здоров, молодец.

Рядом стоял парень, по виду из ремесленных.

— Невеста озадачила: ножни маленькие поточить послала. Наточишь?

— А то!

— Что возьмешь?

— Восемь копеек.

— Дороговато, ан делать нечего, — парень полез в карман.

Заволновавшись и покраснев, Ариша отошла, посмотрела на дом, заспешила вдоль подъездов. Нашла первый, нажала на домовой переговорухе кнопку «8».

— Слушаю, — быстро ответил женский голос.

— Я по объявлению, — сказала Ариша, справляясь с волнением. — Мне бы рассады цветочной.

— Проходите.

Дверь пискнула, Ариша вошла в полутемный, нечистый подъезд, нашла на первом этаже дверь с цифрой «8». Дверь открылась, показалось лицо немолодой женщины:

— Что вас интересует?

— Георгины.

— Проходите.

Ариша вошла в скупо освещенную, бедную, но чисто прибранную квартиру. Женщина провела Аришу в комнату, сплошь уставленную старыми книгами.

— Слушаю вас, — произнесла женщина, становясь перед Аришей.

Она была худощавой, с бледным, внимательно-спокойным и слегка грустным лицом, в длинном глухом темно-зеленом платье и высоких старомодных туфлях.

— Я от Порфирия Ивановича, — произнесла Ариша, волнуясь и разглядывая старинную брошь на груди женщины.

— Кто вы? — спросила женщина.

— Арина Лободина, дочь подьячего Земельной областной управы. Два года тому папашу моего арестовали, он в тюрьме повесился. Маму и братьев сослали в Мариинск. Они уже год там.

— Указ 8‑26? — спросил, беззвучно выходя из книжного шкафа, невысокий мужчина с длинными, тронутыми сединой волосами и худым, безбородым лицом.

— Да, — быстро ответила Ариша, стараясь держаться спокойно. — Тогда все земельные управы чистили. У нас в Болшеве восемнадцать домов сожгли.

Мужчина внимательно разглядывал Аришу:

— Мариинск. Это где?

— За Чулымом.

Он кивнул, провел языком по сухим, обветренным губам:

— Не бывал. Ты к ним ездила?

— Дважды, — кивнула Ариша. — В третий — не пустили. На вокзале добромольцы посадили в обратный поезд, на спину змею прилепили.

Женщина и мужчина понимающе переглянулись.

— Кем работаете? — спросила женщина.

Ариша вытянула из притулы дальнеговоруху, включила, вызвала свою трудовую: возникла небольшая голограмма с датами и местами работы.

— Штукатур, «Загорянские столбы», — прочитал мужчина. — Вас тоже жгли?

— Сразу после ареста папаши, — кивнула Ариша. — В нашем подъезде два этажа выжгли и в соседнем — три.

— Где вы живете? — женщина подошла к занавешенному окну, заглянула за полупрозрачную занавеску с цветущими лилиями.

— Когда у бабушки в Щелково, когда в общежитии в Загорянке.

— Как вы нашли Порфирия Ивановича? — спросил мужчина, доставая пачку «России» и закуривая.

— Знакомые погорельцы на рынке рассказали, дали галку.

Мужчина кивнул, сильно затянулся папиросой:

— С вас новый рубль.

Ариша достала из притулы заранее приготовленный рубль второй чеканки с профилем государя, протянула мужчине. Он взял, сунул в карман.

В дверь позвонили. Мужчина поднял палец. Женщина пошла открывать.

— Здравствуйте, мы это самое, за рассадой цветочной, — услышала Ариша.

Это был голос молодого ремесленника, точившего ножницы после нее. Мужчина открыл книжный шкаф, сделал Арише знак следовать за ним. Через шкаф они вошли в соседнюю комнату, ведущую в коридор. В коридоре уже никого не было — женщина сразу провела парня в комнату-библиотеку. Мужчина открыл входную дверь:

— Поднимайся на чердак, тихо стукни в дверь два раза. Когда откроют, скажи: «белок». Ясно?

Ариша кивнула, вышла, поднялась на старом, грязном лифте на седьмой этаж, вышла, огляделась, прошла к чердачной вонючей, усыпанной слоями окурков лестнице, осторожно поднялась по ней до чердачной двери, обитой жестью. Согнула палец колечком, осторожно стукнула в дверь: раз, два. Дверь тут же бесшумно открылась.

— Белок, — произнесла Ариша.

Густобородый, широкоплечий человек молча кивнул ей головой, посторонился, приглашая войти. Она вошла в большое, плохо освещенное чердачное помещение.

— Ступайте прямо, — сказал ей бородач.

Ариша пошла по бетонному полу, залитому гудроном, и увидела группу людей, сидящих прямо на полу. Она подошла к ним. Сидящие посмотрели на нее.

— Двадцать пятая, — произнесла полная женщина со шрамом на лице. — Садись, дочка с нами.

Ариша быстро огляделась и молча села рядом с бритоголовым мужчиной.

— Чего опаздываешь? — мрачно спросил мужчина.

— Я… не знаю, — Ариша пожала плечом.

— Первый раз? — спросила ее сидящая сзади девушка.

— Да, — обернулась Ариша.

— Она новенькая, — пояснила девушка мужчине.

— Новенькая, старенькая… какая разница… — пробурчал тот и замолчал.

Все сидели молча. Ариша разглядела сидящих. В основном это были люди плохо или скромно одетые, но не из низших сословий.

«Погорельцы», — догадалась она.

Вскоре вошел тот самый парень-ремесленник.

— Двадцать шестой, — кивнула головой полная женщина. — Садись, соколик.

Парень сел неподалеку от Ариши. Ариша глянула на него. Он подмигнул ей без улыбки.

Прошло еще несколько минут и сразу вошли двое — девушка вела под руку хромого старика, опирающегося на костыль.

— Кворум! — громко произнес идущий за ними бородач, и сидящие возбужденно зашевелились.

Бородач и девушка помогли старику усесться на пол. Тяжело дыша, он вытянул ноги и положил на них свой костыль.

— Надежда, приступай, — произнес бородач, садясь рядом со стариком.

Полная женщина со шрамом вытянула из‑под себя небольшой плоский металлический кофр, открыла его, встала. Ариша заметила надпись по‑английски на кофре:

VENGEANS — 28

Женщина достала из кофра таблетку и протянула сидящему рядом мужчине:

— Скушай, соколик.

Тот с готовностью открыл рот, женщина положила таблетку ему на язык. Сидящая рядом с мужчиной старуха с трясущейся головой тоже открыла рот, вытянула язык.

— Кушай на здоровьице, бабушка, — Надежда положила ей на язык таблетку.

Все сидящие стали по очереди открывать рты и высовывать языки. Надежда двигалась между ними, держа на весу раскрытый кофр, доставая из него таблетки и кладя на языки:

— Кушайте, милые, кушайте, родимые…

Наконец, дошла очередь и до Ариши. Она открыла рот, вытянула язык и увидела, как женщина вынимает таблетку из кофра. Внутри кофра было что‑то вроде сот: женщина прорывала очередную ячейку, доставала таблетку. Ариша догадалась, что всего в кофре 28 ячеек.

— Кушай, дочка, — Надежда положила таблетку на вытянутый язык Ариши и двинулась к старику.

Ариша втянула язык с таблеткой в рот. Таблетка сразу стала приятно таять. Во рту посвежело и попрохладнело. Таблетка таяла, холодя язык и щекоча нёбо. Посасывая таблетку, Ариша осторожно вдохнула, оглядываясь на принявших таблетки. Все они расслабились и сидели уже не так напряженно, как вначале. Некоторые с удовольствием причмокивали, посасывая таблетки. Женщина со шрамом вложила предпоследнюю таблетку в рот бородача, последнюю — себе, и с неожиданной яростью швырнула пустой кофр в угол. Бородач поднял руки и показал два больших пальца. Надежда неуклюже плюхнулась на пол рядом с бородачом, обняла его и радостно шлепнула по плечу.

Сидящий неподалеку старик с костылем застонал, покачивая белой головою. Лицо его выражало блаженство и словно помолодело: брови поднялись, глаза полуприкрылись, сосущие губы растянулись в улыбке. Ариша вдруг почувствовала во всем теле приятное