— У меня мурашки по телу забегали, когда Джеди рассказывал о нападении на них скарабеев! — не унималась девушка. — Наверное, какой-нибудь злой бог наслал эту напасть. Возможно, сам красноглазый Сет-братоубийца!

Путеводитель протестующе зарычал.

— Сет здесь ни при чем, — заступился за владыку пустыни Данька. — Как, впрочем, и остальные нетеру.

Одобрительное ворчание ушастого сопроводило слова парня.

— А ты откуда знаешь?! — вскинулась красавица. — Можно подумать, что общался с кем-нибудь из Великой Девятки!

— Он знает! — веско молвил Каи, подняв в воздух указательный палец. — На то он и святой херихеб! Не видела ты, какое чудо сотворил позавчера Джеди в саду фараона, жизнь, здоровье, сила! А то бы молчала!

— Да уж! — подхватил Джедефхор. — При дворе лишь и толков, что о твоих чудесах! Не спрашиваю, каким образом тебе все это удалось, но я сам чуть не умер со страху! Государь же третий день никого не принимает. Заперся в своих личных покоях и пускает к себе только главного дворцового лекаря. Тот мне по секрету пожаловался, что отец уничтожил все его запасы успокоительного. Ну, хему-нечер, нельзя же так, право. Ты чуть не сделал меня сиротой!

«И фараоном», — добавил про себя Горовой.

— Государь даже о своей эфиопской игрушке на время позабыл! — не без злорадства продолжил принц.

При упоминании Аиды сердце Даньки забилось быстрее.

— Вот бы кого спросить в первую очередь, — задумчиво протянула девушка.

— Кого, Аиду? — не понял царевич. Да что эта дикарка может знать?

— Да нет, — затрясла головой Анх. — Его величество. Сказала и испуганно прикрыла рот рукой. Упала и с жалобным звоном разбилась тарелка, сметенная со стола неловким движением Каи. В комнате воцарилась гробовая тишина, нарушаемая только громким и частым дыханием волчка. — Ты опять права, красавица! — первым пришел в себя наследник. — Кругом права. Но, боюсь, это будет сделать нелегко. А то и вовсе невозможно.

— Но ты ведь сам сказал, как владыка был поражен искусством Джеди! — запротестовала упрямица. — Он не сможет отказать великому чародею! Тем более что и сам заинтересован в скорейшем разрешении этого дела! Разве нет?

— Так-то так, — согласился Джедефхор, — но… Он не закончил.

— А что? — вмешался Данька. — Попытка не пытка, как говорят в одном далеком северном народе. Чем Сет не шутит, когда Ра спит.

— Ра никогда не спит! — заступился за солнечное божество Каи. — Ночью он путешествует по подземному Нилу. Это все знают.

— Да-да! — не стал вступать в теологические споры Горовой. — У меня тут кое-что наклюнулось. Завтра попробуем провернуть. Проведешь меня во внутренние покои фараонова дворца? — спросил он у Джедефхора.

Царевич неохотно кивнул.

***

— Ну как, верно я истолковал твои сигналы? — обратился к Упуату Данька, когда гости наконец-то разошлись.

— В общем-то правильно, — зевнул ушастый. — Хотя я пытался направить твое внимание на одну деталь, которой вы все не придали значения. По-моему, только Анх задумалась было над этим, но тут принц влез со своим пивом. Чтоб ему пусто!

Даниил не стал уточнять, кому именно: царевичу или пиву.

— Какую деталь? — заинтересовался он.

— Вспомни рассказ дворецкого Хемиуна.

— И что? Ничего особенно интересного я там не нахожу.

— А то обстоятельство, что архитектор в последнее время зачастил в храм Ра-Атума в Иуну?

— Что тут такого? Обычное дело. Решил человек что-нибудь выпросить у небожителя.

— Чего ж ты не спросил, водилась ли подобная набожность за Хемиуном прежде?

— Да как-то не обратил внимания.

— Это потому, что ты сам безбожник! — проворчал Проводник. — Общаешься с великим нетеру и хоть бы когда вознес ему хвалу, поклонился, предложил жертву…

— Во-во, завел песню! — возмутился парень. — Давай лучше о деле! Так что там с этим храмом?

— Бен-Бен! — коротко пролаял Открыватель Путей.

Данька открыл рот. Как же это он сам не вспомнил о священном камне? Ведь и из рассказа Джедефхора, и из данных, собранных многими поколениями египтологов, следовало, что внешний облик пирамид был подсказан видом этого таинственного артефакта.

Археолог подумал, что совсем замотался с этими розысками Хемиуна и практически забыл о профессиональных интересах. Да ему бы первым делом устремиться в Иуну-Гелиополь, чтобы изучить легендарный Бен-Бен. А он фараону фокусы показывает, со скарабеями сражается, мечтает одновременно о двух девчонках, маясь синдромом Буриданова осла. Осел он и есть!

— Нужно осмотреть храм и камень. Как бы это устроить?

— Если туда добираться на колеснице, то это займет не так уж много времени. Завтра с утра можем смотаться туда и обратно.

— А ...фараон? — как о чем-то уже решенном спросил парень.

— Во дворец лучше до обеда не соваться, — со знанием дела напутствовал волчок. — Вот когда все, сморенные полуденным зноем и пищеварением, расслабятся, тогда и будем штурмовать резиденцию владыки.

— Так-таки и штурмовать? — испугался Горовой.

— Это я фигурально выразился, — успокоил его нетеру. — На самом деле у меня есть план.

«Как всегда, кончится чем-нибудь нехорошим», — затосковал Данька.

— Задействуем внутренние биологические резервы! — сделал хвост трубой Упуат.

«Точно, быть беде!»

***

Особого энтузиазма весть о предстоящей поездке в Иуну у «эксперта-криминалиста» не вызвала.

— Что, опять тащиться на колеснице через пустыню? — уныло загнусавил он. — Делать нам больше нечего.

Этот день Каи решил посвятить сладкому ничегонеделанию. В крайнем случае готов был заступить дежурным по кухне. Помочь там Анх дров поднести, воды из колодца натаскать, котлы почистить. Хоть и не вполне мужская работа, но все лучше, чем сражаться с полчищами обезумевших скарабеев или соваться в пасть к разъяренному льву. Последнее, а именно подобные ассоциации вызывало у толстяка намерение Джеди проникнуть в личные покои фараона, он предоставлял проделать своему начальнику. А поскольку никто не говорил, что и Каи должен отправиться во дворец, то и выходило, что у него сегодня законный выходной. Так на тебе, разворачивай колесницу и правь к храму