с утонченными чертами лица, ну вылитый Христос с иконы, посмотрел на меня строго, поморщился, чем-то не нравлюсь, ощутил во мне книжного червяка, что ну никак не боец.

— Во время обеда я услышал, — сказал он сухо, — вы удивили священников знанием Святого Писания? Архиерей говорит, вы прям наизусть жития всех апостолов… Посмотрим, помогут ли вам апостолы пройти экзамен по воинскому делу. Вы дворянин, значит, защитник Отечества. А защищают его мечом и саблей!.. Готовы?

Я ответил перехваченным горлом:

— Да, конечно.

Он холодно усмехнулся.

— Волобуев!.. Проверь этого курсанта!..

Появился рослый и хорошо сложенный крепкий парень лет на пять меня старше, в мундире юнкера, в руках две сабли, одну бросил мне.

Я ухитрился поймать за рукоять, полковник кивнул, но взгляд оставался острым, а я старался вспомнить фильмы, где размахивают этими штуками. Таких совсем мало, чаще либо на шпагах, как мушкетеры и бержераки, либо на мечах, как всё средневековое рыцарство. И зеттафлопник не поможет, здесь не теория нужна, а практика.

Морозов сказал:

— Вам нужно продержаться всего минуту. Этого достаточно, чтобы оценить ваш уровень.

Волобуев улыбнулся, рассматривая меня без вражды, но и без всякого интереса.

— Постараюсь не зацепить вас, баронет. Вы же можете применять любые приемы.

Морозов спросил нетерпеливо:

— Прэт?

Я судорожно кивнул. Он отступил на шаг и сказал громко:

— Ан гард!

Волобуев красиво взмахнул саблей, я понял, что это такое приветствие, торопливо выставил перед собой остриём вперед, хотя и понимаю, что не шпага, но пока ещё не сообразил, как фехтовать, всё-таки кино — это кино, там должно быть красиво, а в реале всё быстро и не так красочно.

Волобуев легким касанием отбил кончик моей сабли в сторону, но я ухитрился тут же вернуть на место, и он чуть не напоролся на остриё. Снова провел два красивых удара, заставляя мою саблю сместиться с линии. Однако я отпрыгнул и снова выставил саблю остриём вперёд на вытянутой руке, а так как длани у меня ещё те благодаря росту, то ему не дотянуться до моей тушки, если не отбить мою саблю в сторону, или я сам не начну размахивать как оглоблей.

Я видел его рассерженное и обескураженное лицо, несколько раз он пытался быстрыми ударами сместить лезвие моей сабли вправо или влево, но я удерживал, хотя по кисти стегало болью, словно крапивой.

Мне казалось, что деремся уже час, пальцы вот-вот разожмутся, но вдруг донесся голос Морозова:

— Нон!

Курсант отступил и опустил саблю. Морозов внимательно осмотрел меня с ног до головы, задержал взгляд на моем оружии.

— Баронет Вадбольский… как я понял, вы совершенно не умеете управляться с саблей!.. Может, попробуете с мечом?

Я ответил, едва переводя дыхание:

— Простите, с мечом я такой же… А вот с рогатиной на медведя́, я же из Сибири!

Он усмехнулся.

— У нас ни рогатины, не медведя, упущение. Так что же с вами делать?

Я сказал с мольбой:

— Ну дурак, я, дурак, но учусь быстро!

Он кивнул, подумал, внимательно посмотрел мне в лицо.

— Вы набрали ноль очков. С другой стороны, не пропустили ни одного удара. У вас на удивление крепкая рука… и вы правильно поняли, что при попытке фехтовать, проиграете сразу.

— Я учусь быстро, — повторил я. — Дайте мне шанс!.. Всего неделю!

Он удивился, судя по его лицу, смерил меня внимательным взглядом.

— Две недели. Проверю лично.

— Спасибо, — сказал я. — Не подведу!

Часть вторая

Глава 1

Ещё были экзамены по истории, механике, географии, управлению, но здесь зеттафлопник помог, как и в знании Закона Божьего. Обосрался я только на фехтовании, но вот только эта дисциплина и считается для мужчины самой-самой главной.

После последнего экзамена получил ключ от комнаты в общежитии, в которой должен пребывать во время учебы. Терпеливо разъяснили туповатому сибиряку, а мы все со столичной точки туповатые, где искать нужный корпус, и я с неясным чувством то ли проигравшего, то ли вытянувшего счастливый билет, вышел на залитый солнечным светом двор.

Мимо пробежала стайка курсантов, кто-то прокричал, что опоздавшие получат бывшие в употребление. Я успел подумать, что вроде бы прибыли из разных мест, а уже собираются в стайки, ну общественное животное человек, общественное, и сам побежал с обществом.

Оказывается, на складе интендант по списку выдает обмундирование, мы кое-как самоорганизовали очередь, получали, расписывались и уходили, я слышал как и интендант сказал ворчливо:

— Видели бы вы, какие мундиры были у нас!.. Как у попугаев. А белые панталоны, на которых не должно быть ни малейшего пятнышка?.. А роскошные шляпы с перьями?

Кто-то пробурчал:

— Но и тут перебор, зачем эти белые шелковые чулки и башмаки с позолоченными пряжками?

Интендант сказал таинственным шепотом:

— Принят указ, со следующего года чулки заменят на белые панталоны!

Я быстро оглядел полученную форму. Много лишнего, с другой стороны, ещё нет унификации и погон со звездочками, звания приходится обозначать галунами, высотой воротников, двубортностью или однобортностью костюмов, цветом кафтанов, уже названных мундирами, даже размером петлиц и числом пуговиц.

Но главное, широкий кожаный пояс белого цвета вместо прежних кушаков и тяжелый гвардейский тесак в ножнах тёмного цвета, прежде называемых влагалищем, с двуглавым орлом у верхней петли.

Правда, в ряде высших элитных училищ сохранились матерчатые кушаки, как вот в знаменитом Николаевском училище кадетов «кушаки повелено носить как при мундире и рубахе, так и при шинели».

Пояс хорош как толстой надежной кожей, так и огромной золоченой бляхой с орлом на передней части, памятьзеттафлопника сразу подсказала сотни способов, как драться ремнём с ударной мощью бляхи. А ещё, как уже сказал, гвардейским тесаком, размером чуть короче сабли, но и его семьдесят сантиметров хорошей стали вполне достойное оружие, хотя здесь как элемент одежды, вытаскивать тесак из ножен в пределах Академии не дозволяется.

Переодевшись в казенное, я поспешно покинул Академию, даже не перекусил, только за её стенами ощутил как недовольно урчит пустой желудок. Хотя с моим метаболизмом, когда переваривается и усваивается почти всё, могу есть в разы меньше, чем немодифицированные, но как же приятно пожрать что-то лакомое!

Извозчика ловить не пришлось, возле Академии всегда хотя бы парочка дежурит, я вспрыгнул на подножку ближайшего экипажа, сказал обернувшемуся извозчику:

— В гостиницу «Золотой Колос». Сюда я доехал за пятак! Скажешь больше, пересяду к твоему соседу.

Он сказал разочарованно:

— Довезу, как не довезти… Но, ретивые!

Иван лежит на кровати и читает «Санкт-Петербургские Ведомости», подхватился на ноги, как только я вошёл.

— Ваше благородие!