учебного центра напрягся, готовый спасать не только меня, но и свою организацию. Даже главный гость-ревизор угрюмо поджал губы. Ельцову, вообще-то, надо бы напомнить, что они приехали нас спасать (а за одним и себя), а не толкать поглубже в трясину. Увлекся генерал!

Ну, ничего, делать замечания я ему не буду — положение не то, а вот показать экспресс — класс по коммерческому снабжению, это мы можем.

— Так точно, товарищ генерал! — молодцевато вытянулся я, встав около сломанных ЭВМ, нуждающихся в запчастях. Импортных, естественно, раз компьютеры оттуда же. А это в свою очередь требует валюты и Ельцов, скорее, руку себе оторвет, а не отдаст это так легко. А посему мы разыграем спектакль.

Помни, как офигевал Малов, когда видел, как я кручу — верчу внутренности ЭВМ, я подтянул очередную машину и развернул ее потроха. Очарованные военные смотрели на матричную плату, винчестер, процессор, различные провода.

Это ведь уже в XXI веке это простые пластико-металлические детали. В ХХ веке это вход в компьютерный рай. Вы хотите сказать, что данные индивидуумы, и они не будут очарованы. Ерунда, взрослые мужчины такие же мальчишка, только выглядят постарше.

Короче говоря генерал-майор Ельцов, поддерживаемый группой единомышленников в погонах, подписал все квитанции к запчастям ЭВМ учебного центра. Не понадобилось ни поддержка полковника Назарова, ни грозный окрик Генерал-лейтенанта Красильникова.

Тыловики с разрешения начальника быстренько умелись. Они ведь были на работе и работа была, так сказать, сдельная. То есть, сколько они добьются. Выпишут, столько у них и чего-то будет. Само же просто так под камни не потечет.

Я тоже попросил разрешения убыть. Как-никак присяга, формальное мероприятие, носящее юридический оттенок. То есть бить за неприсутствие будут больно, мама не горюй и не обязательно физически, только легче от этого не будет. Так что бежим.

Но Красильников вдруг остановил меня.

= Минуточку внимания, товарищ Ломаев, — попросил/приказал он меня и уже обратился к Назарову: — Викентий Александрович, — попросил он, — я вижу в этом молодом человеке большой талант, поправьте меня, если я не прав. Он прекрасный знаток в вычислительной технике, как я сегодня увидел и в теории, и в практике.

Потом он вдруг проявил себя блестящим администратором. Это же надо, генерал-майора сумел переговорить, с ума сойти. В кои-то время Георгий Васильевич не сумел придумать ни одного довода, чтобы не дать требуемое. ВСЕ ОТДАЛ!

Так, Викентий Александрович?

— Совершено верно, Валентин Сергеевич, — достаточно живо подтвердил Назаров.

— Тогда почему он до сих пор рядовой? — тоном обвинителя спросил Красильников и ткнул пальцем в мои неброские погоны обычного солдата.

Честно говоря, я элементарно растерялся и проблеял я в свое оправдание. Мол, не губи, гражданин начальник, такой уж я плохой!

Назарова вопрос командира также поставил в тупик. Но опытнейший бюрократ в погонах он быстро просчитал положение. Собственно ведь, ему тоже, под давлением военных центрального аппарата, надо проводить меня в и.о. начальника, а, значит, поднимать еще новобранца в какое-то небольшое звание.

Все это было невесть что, хотя и выходило из общего порядка (главное, не осмеливаться присваивать офицерское звание). Но веди и нервов и времени уйдут очень много. А тут вдруг сам его высокий начальник выходит с инициативой.

И Назаров резко изменил позицию. Он не стал оправдываться, а как бы пошел в направлении этой же политики.

— Совершенно верно, Валентин Сергеевич, мы тоже этого хотим. В Москве я уже провентилировал их позицию насчет назначения солдата — срочника. Так принципиально не возражали.

И некоторое повышение в звании нами предполагается. Но есть нюанс — Ломаев не принял присягу.

— И что вы делаете? — живо поинтересовался Красильников.

Назаров кивнул:

— Стремимся решить главную проблему с присягой. Сначала пытались решить это путем раздвижки юридических препон. Однако, это оказалось очень сложно и трудно. Оказалось, гораздо проще просто провести все процедуры — провести день присяги, а уже потом, строго по армейскому уставу, давать звания и должности.

— В принципе, конечно, можно, — со вздохом согласился генерал, но тут же обрисовал возникающие проблемы: — вы-то здесь в провинции потихонечку сидите, а вот по нам бьют из Москвы. И ничего не объяснишь, поскольку там и не хотят ничего слышать. Понимаете?

Назаров это немного понимал, не вчера появился. Я тоже считал, что знаю — не конкретные связи и закавыки, а общий исторический фон. СССР начинал действительно ускорятся и это срабатывало не только во благо, но и негативно. Расстреливать уже, естественно, не будут, не сталинское время, но карьеру можно обрушить. Там, в центральном аппарате Министерстве Обороны занервничают, а у нас погоны полетят.

Все это я прекрасно представлял. Но и я буквально офонарел, когда мой сегодняшний шеф вдруг сказал:

— Товарищ генерал-лейтенант, мы максимально сдвинули график. Новый призыв пришел еще меньше недели, а мы сегодня проводим принятие присягу. Хотя бы в роте, где служит Ломаев. Понятно же, примет присягу, затем ускорятся другие процессы. Раньше уже никак, тогда возникают новые проблемы, очень злободневные и труднорешимые. А потом подтянется и остальной личный состав. Нельзя оставлять значительный временной разрыв, очень много будет формальных закавык в обыденной армейской жизни не только в учебном центре, но и в дальнейшем.

— Так это из-за меня сейчас присяга проводится? — не выдержав, прямо при высоком госте, спросил я.

Ведь даже мне, хоть и было очень некогда не только из-за напряженной жизни новобранца, но и в связи с большой работы с ЭВМ, было слышно ворчание старослужащих, которые тоже никак не понимали, с какого лешего нынче командиры так торопят. А это, оказывается, из-за меня. Я такой важный и несусветный?

Нет, никак не сходилось у меня в голове, и тяжелый груз долгой жизни попаданца не только не помогал, наоборот, в этом случае мешал. Один бы юношеский разум легче бы согласился с моим сверхважным положением, тогда как мышление бывшего декана с этим никак не могло договориться.

Я посмотрел на начальника учебного центра, думая, что он просто посмеется и на этом все и закончится. Однако товарищ полковник задумался, скосил глаза на Красильникова — не сморит ли, и только потом, маскируясь движением руки, якобы поправлял прическу, кивнул.

Прости Господи и благословенная Дева Мария пречистая, да что же делается в этой жизни⁈

Пока я потихонечку приходил в себя из-за собственной значимости, Назаров испросил разрешения на дальнейшие запланированные шаги:

— Валентин Сергеевич, мы можем проводить с Ломаевым действия?

Как я понимал, они были