Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Разная литература » Царствование императора Николая II - Сергей Сергеевич Ольденбург

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 204
Перейти на страницу:
Германии, подготовлял возможность англо-французского «сердечного согласия»: забыть Фашоду было все же легче, нежели Седан.

Что оставалось делать с планом международной мирной конференции? Было ясно, что больших перемен от нее ждать нельзя. Современный политический мир уже дал отрицательный ответ на вопрос, поставленный государем. Можно было открыто об этом объявить, подчеркнув причины неудачи русской инициативы; но это задело бы самолюбие дружественных держав и не способствовало бы целям умиротворения. Одно время предполагалось издать новую ноту, указывающую, что «при наличии явлений, столь противоречащих желанию мира», момент для конференции представляется неблагоприятным. В первоначальном проекте этой ноты содержались прямые обвинения против Англии. Но затем было признано, что нельзя делать одну Англию «козлом отпущения». Нежелательно также было бы бросить начатое дело: недостижимость цели отнюдь не представлялась очевидной для широких кругов населения всех стран, восторженно встретивших призыв к общему миру; отказ от созыва конференции неминуемо вызвал бы недоумения и кривотолки.

Русское правительство поэтому в декабре 1898 г. разработало вторую ноту, основанную на опыте последних месяцев и сводившую общие предложения ноты 12 августа к нескольким конкретным пунктам.

«Несмотря на проявившееся стремление общественного мнения в пользу всеобщего умиротворения, – говорилось в этой ноте, – политическое положение значительно изменилось в последнее время. Многие государства приступили к новым вооружениям, стараясь в еще большей мере развить свои военные силы. Естественно, что при столь неопределенном порядке вещей нельзя было не задаться вопросом о том, считают ли державы настоящую политическую минуту удобной для обсуждения международным путем тех начал, кои изложены были в циркуляре от 12 августа…

В случае если бы державы признали настоящую минуту благоприятной для созыва конференции на указанных основаниях, представлялось бы несомненно полезным установить между правительствами соглашения относительно программы занятий будущей конференции.

Само собою разумеется, что все вопросы, касающиеся политических соотношений государств и существующего на основании договоров порядка вещей, как и вообще все вопросы, кои не будут входить в принятую кабинетами программу, будут подлежать безусловному исключению из предметов обсуждения конференции».

Успокоив, таким образом, опасения Франции и Германии насчет возможности постановки политических вопросов, русское правительство выдвигало следующую программу:

1) Соглашение о сохранении на известный срок настоящего состава сухопутных и морских вооруженных сил и бюджетов на военные надобности;

2) Запрещение вводить новое огнестрельное оружие и новые взрывчатые вещества;

3) Ограничение употребления разрушительных взрывчатых составов и запрещение пользоваться метательными снарядами с воздушных шаров;

4) Запрещение употреблять в морских войнах подводные миноносные лодки (тогда еще только производились с ними первые опыты);

5) Применение Женевской конвенции 1864 г. к морской войне;

6) Признание нейтральности судов и шлюпок, занимающихся спасением утопающих во время морских боев;

7) Пересмотр деклараций 1874 г. о законах и обычаях войны;

8) Принятие начала применения добрых услуг посредничества и добровольного третейского разбирательства; соглашение о применении этих средств; установление единообразной практики в этом отношении.

В этой ноте первоначальная основная идея сокращения и ограничения вооружений уже оставалась только «первым пунктом» наряду с другими предложениями.

Русская программа для мирной конференции была, таким образом, сведена к нескольким положениям, вполне конкретным; через с лишком тридцать лет в Женеве на конференции по разоружению обсуждались те же вопросы и повторялись «зады» русских предложений 1898–1899 гг.

Вторая нота была встречена много холоднее, чем первая: одни увидели в ней отступление, другие смелее выражали свое отрицательное отношение к поставленным задачам. Temps, приветствовавший общую идею ноты 12 августа, называл программу 30 декабря неосуществимой утопией. Temps писал: «Существенно не отступать от обязательной вежливости в отношении России и не изменять гуманным идеалам нашего прошлого; в этих пределах мы сохраняем всю свободу действий».

Этот прием вызвал у государя в беседе с Куропаткиным возглас сожаления о том, что он взял на себя такой почин. Однако, несмотря на неблагоприятную атмосферу, мирная конференция все же состоялась. «Мир был уже поражен, – писал в своей книге о конференции Ж. де Лапраделль, – когда могущественный монарх, глава великой военной державы, объявил себя поборником разоружения и мира в своих посланиях от 12(24) августа и 30 декабря. Удивление еще возросло, когда благодаря русской настойчивости конференция была подготовлена, возникла, открылась». Местом ее созыва была избрана Гаага, столица Голландии, одной из наиболее «нейтральных» стран (и в то же время не официально «нейтрализованной», как Швейцария и Бельгия).

Для того чтобы обеспечить участие всех великих держав, пришлось согласиться на то, чтобы не приглашать африканских государств (из-за обострившегося в ту пору конфликта Англии с бурами), а также Римскую курию (из-за Италии). Не были приглашены также государства Средней и Южной Америки. В конференции приняли участие все двадцать европейских государств (представители Болгарии – в составе турецкой делегации), четыре азиатских (Япония, Китай, Сиам и Персия) и два американских (Соединенные Штаты и Мексика).

Гаагская мирная конференция заседала с 18(6) мая по 29 (17) июля 1899 г. под председательством русского посла в Лондоне, барона Стааля.

Борьба велась на ней вокруг двух пунктов – ограничения вооружений и обязательного арбитража. По первому вопросу прения состоялись в пленарном заседании первой комиссии (23, 26 и 30 июня).

«Ограничения военного бюджета и вооружений – главная цель конференции, – говорил русский делегат барон Стааль. – Мы не говорим об утопиях, мы не предлагаем разоружение. Мы хотим ограничения, остановки роста вооружений». Военный представитель России, полковник Жилинский, предложил: 1) обязаться не увеличивать в течение пяти лет прежнего количества войск мирного времени, 2) точно установить это число (без колониальных войск[24]), 3) обязаться в течение того же срока не увеличивать военные бюджеты. Капитан Шеин предложил на трехлетний срок ограничить морские бюджеты, а также опубликовать все данные о флотах.

Несколько государств (в том числе Япония) сразу заявили, что еще не получили инструкций по этим вопросам. Непопулярную роль официального оппонента взял на себя германский делегат, полковник Гросс фон Шварцгоф. Он иронически возражал тем, кто говорил о непосильных тяготах вооружения. «Позволю себе рассеять благожелательные опасения, – говорил он, – германский народ не изнемогает под бременем налогов; он не стоит на краю пропасти. Он богатеет, уровень его жизни повышается. Всеобщая воинская повинность для немцев не бремя, а священный долг. Кроме того, сила армий – не только в численности. Что касается войск в колониях, то для некоторых стран это значительная величина, для других – ничтожная; получается неравенство. Я утверждаю, что страна может увеличить свою боевую мощь, не увеличивая численности армии».

Вопрос был передан в подкомиссию из восьми военных (представителей Австро-Венгрии, Англии, Германии, Италии, России, Румынии, Франции и Швеции), которая, за исключением русского делегата Жилинского, единогласно признала, что: 1) трудно даже на пять лет закрепить численность войск, не регулируя одновременно другие элементы национальной обороны, 2) не менее трудно урегулировать международным соглашением другие элементы,

1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 204
Перейти на страницу:

Еще книги автора «Сергей Сергеевич Ольденбург»: