Закрыла. Ей будет сложно вернуться сюда. Эта комната, оставила в себе самые прекрасные воспоминания. А факт, что больше никогда не почувствует его рук, не почувствует вкус губ и не услышит слова любви, к которым так и не успела привыкнуть, дробил на опилки то, что уже сломано. Эти опилки тлеют. Горят изнутри. Да так, что разодрать грудину хочется, лишь бы остановить эту обжигающую боль.

— Я готова, — прошептала, наблюдая как Рост застыл с пустым контейнером у окна. Подошла, забрала и отставила в сторонку. Обняла мужчину. Ей было необходимо почувствовать поддержку. Ему это тоже было необходимо. Кира понимала. Это и правда, не только ее горе. Они с Ростом познали все прелести потерь.

— Подготовишь контейнер? — попытался разрядить обстановку Рост. Они стояли минут десять. Она прижималась к нему, а он прятал ее в своих объятиях от мира и несправедливости, что свалились так нежданно. Возможно поздно закрыл. Но он не знал, что нужно. А она не знала, что нужно прятаться.

Кира кивнула, отстранилась. Переложила запеченный картофель в контейнер. Еще горячее все, только из духовки вытащила. Хлеб забрала и даже чай в термос налила.

— Рост?

— М-м-м?

— Ты тоже бросишь меня?

— Нет, — выдал не думая, — пока жив, точно нет.

— Ты уж не умирай ладно? — пролепетала девушка и ее наконец прорвало.

Слезы градом, горькие всхлипывания, невыносимая и разрывающая изнутри тоска, сожаление, непонимание. Все разом внутри взорвалось. Все разом полезло наружу. И как не задаться вопросом: за что? Задаться можно. Никто не мешает. Жаль и ответа никто не даст.

— Постараюсь, — надломленным голосом ответил, вновь притягивая девушку к себе. Она плакала, а он не мешал. Пусть плачет. Говорят помогает успокоиться. Самому хотелось, да не помнит когда практиковал. Все так переживал.

— Поехали? — спросила шмыгнув носом, — кажется я созрела для мести.

— Уверена? Я могу тебя отправить в другую страну, и ты навсегда забудешь об этом кошмаре, — проговорил тихо, всматриваясь в покрасневшие от слез глазки и заправляя черные локоны волос за ушки. Не зря фамилия у девчонки Чудикова. Настоящее чудо. Невероятное чудо.

— Уверена, — кивнула и поцеловала мужчину в колючую щеку, — спасибо, что возишься со мной.

— Чудик, — Рост легонько щелкнул Киру по носику, — я ни с кем никогда не стану возиться, если действительно этого не захочу.

— Поехали, и я хочу свой подарок.

— У меня для тебя тоже подарок есть, — Рост поднялся, забрал подготовленный пакет с едой, чемодан и пошел к выходу.

— Это приятно, — улыбнулась грустно и осмотрела взглядом кухню, выключила свет. В прихожей натянула кроссовки, накинула ветровку и вышла вслед за мужчиной.

Кира не спешила напоминать про подарок Глеба, так как испугалась, что снова не удержится и заплачет. Она и так Росту всю рубаху залила. Поплачет. Еще не раз. Но когда будет одна. А сейчас, попытается быть сильной. Не понимала, что в такой ситуации сильной быть невозможно.

— В бардачке, — проговорил хмуро, когда выехали на трассу из города.

Открыла и обнаружив небольшой крафтовый пакет, запечатанный сургучом, достала.

— Это от Глеба?!

— Да.

— Когда он тебе передал его?

— Не он передал, курьер привез вчера.

Кира открыла пакет. Обнаружила бархатный футляр и диктофон. Вытащила трясущимися руками и показала Росту.

— Остановись где-нибудь, — ее голос осип, а пальчики нервно поглаживали длинный футляр. Он оставил сообщение?! Она голос его услышит?! Может он жив?!

Рост свернул на обочину и заглушил мотор.

— Включай, — потребовал от девушки, и она трясущимися пальцами нажала кнопку воспроизведения. Звук немного шумный и кажется запись велась из машины.

“Привет мелкая, — от голоса Глеба, Киру затрясло. Сглотнула, пытаясь сдержать слезы, но это не помогло, — высадил тебя пять минут назад и уже скучаю. Знаешь о чем жалею? Не успел поцеловать на прощание, — на секунду он замолчал, а Кира прикрыла рот рукой, заглушая рыдания, — ты меня прости идиота. Раз слушаешь запись, то все пошло не по плану. Скорее всего, нас нет в живых. Конечно я еще надеюсь, что уничтожу эту запись и смогу увидеть свою любимую девочку. Впервые в жизни, все идет не по плану. Впервые, когда так хочется жить, все идет по неровной дороге. Я эгоист. Втянул тебя, а сам кажется не в состоянии выбраться. А как умирать, не зная как это, любить тебя? Я узнал. Теперь одновременно счастлив и одновременно ненавижу себя за слабость. Я должен был исчезнуть ничего не обещая. Не смог. Не плачь мелкая. Я всегда в твоем сердце и очень сильно тебя люблю. Ты лучшее, что было в моей жизни. Только обещай, что как всегда будешь сильной и никогда не станешь сдаваться. Оставь для меня местечко в сердце, а остальное не бойся отдать тому, кого полюбишь. Не бойся любить, я не против. Хочу, чтобы ты счастлива была. Жалею лишь об одном, что мы встретились не в то время, не в том месте. Люблю тебя моя зараза! Не плачь и позаботься об Иваныче. Он любит играть в мстителя, но эта игра не его и она зашла слишком далеко. Уезжайте, начните жизнь заново. Хватит смертей. Рост, знаю ты рядом. Позаботься о Кире. Ты ее полюбишь, я уверен. И спасибо брат, что рядом был. Прощайте.”

Запись закончилась, а вместе с ней и надежда умерла. Да, она маленькой искоркой тлела в душе девушки. Его и правда больше нет. Как быть сильной?! Как не сдаваться?!

Открыла коробочку и достала тоненькую цепочку с кулончиком в виде капельки. Синяя, как ее глаза. Столько же глубины в этой капельке, столько же тепла, сколько всегда видел в ее глазах Глеб. Он выбирал с душой. Заранее подарок на день рождения купил и очень пожалел, что не смог вручить сам. Такова жизнь.

Ростислав помог Кире надеть его, молча завел автомобиль и погнал по ночной трассе. Просил прощения у Глеба мысленно, так как мстить он точно не перестанет. Видеть как плачет синеглазое чудо, выше его сил. Слышать голос друга и знать что не увидит его, тоже выше сил. Как бы Глеб не говорил, он прекрасно знал, Рост не остановится. Единственное о чем подумывал, уговорить Киру уехать.

— Даже не думай, — прошипела девушка, словно прочитав его мысли, — я никуда не уеду, пока не отомщу тому, кто забрал у меня Глеба. У меня нет никого кроме тебя, и не смей бросать меня и отталкивать.

— Не буду чудик.

— Не называй меня так! — возмутилась, шмыгнув носом.

— Мне нравится.

— А мне нет.

— Не спорь со старшими.

— Вот не надо мне тут, — пробубнила тихо, — а сколько тебе