–Да ладно. Не журись, наперёд наукой будет, не загордишься теперь! А тех троих ты хорошо уделал, даже мне понравилось, –и подмигнул с улыбкой Митяю.

Купец Ивановской сотни–ПутятаСелянович.

У церкви Святого Иоанна на Опоках на крытом подворье, рядом со зданием Гильдии купцов Ивановской сотни, шла торговая судебная тяжба.      Пять старост этой Гильдии вместе с тысяцким вершили суд в споре с заморским купцом из Любека Готфридом Нибуром, который, как явствовало из показаний видаков (свидетелей) и из представленного письменного договора, дал кредит в 10 гривен купцу Прошке из новгородских суконщиков.

Дал он его, хитромудрый карась,под будущую закупку и реализацию своего же товара, а именно сукна из Фландрии. И, видно, не получив ни свои 10 гривен, ни процентов за них, а так же и само сукно в отдачу, начал с этим самым Прошкой склоку, которая переросла в итоге в хорошую драку с членовредительством, мордобоем и выдиранием бород, тем самым и став достоянием для новгородских властей, следившими с ревностью за соблюдением договоров с иноземцами.

Согласно уставу (скре) Немецкого двора, ганзейским купцам категорически запрещалось под страхом большого денежного штрафа и «лишения прав двора» торговать с русскими в кредит.

Поэтому, как не возмущался заморский купец на лихоимство русских вообще и на Прошкино в частности, а присуждён ему был штраф в 10 гривен. И указано: « что буде и далее от него какое нарушение в ведении торговых дел, то потеряет он всё имущество своё в пользу Великого Новгорода, и путь ему сюда навсегда будет закрыт».

Прошке же было присуждено к выдаче в пользу казны всё сукно, полученное от иноземца, 10 гривен ранее выданного кредита и сверх того–три гривны штафа за судебные издержки. А если всё это не будет выдано тысяцкому в течение двух седьмиц, то выйдет ему запрет на занятие купеческим делом до скончания века. Конфискация же личного имущества в этом случае передавалась в право Новгородского посадника.

Аким после окончания суда переговорил с парочкой тут же присутствующих мужей из купеческого сословия. И вскоре уже они с Митяем стояли перед здоровенным, черноволосым, с крупными выразительными чертами лица, купцом.

–Аким Васильевич! Сто лет тебя не видел. Всё такой же крепкий, как и двадцать лет назад! –и он обнялся с дядькой.

–Да скажешь тоже, Путята Селянович! Не те уж годы давно, сейчас-то и тебя за уши как раньше не потаскать… и они рассмеялис вместе. Ну да я по делу к тебе. У купца первой сотни на дневное балобольство-то со стариками времени, поди совсем нет? –и улыбнулся лукаво.

––Вот рядом со мной к тебе пожаловал младший сынишка Сотника Андрея Ивановича, Митька. У него дело к тебе от отца его будет, ну да о нём полагаю, он и сам тебе рассказать сможет.

–Воон какой вымахал-то младшо-ой Сотника! Ну привет тебе, Дмитрий Андреевич! Я, помнится, с десяток лет назад ещё тебя на руках держал, а ныне то вон уже каким ты вымахал! Настоящий воин! Только уши что-то больно красные, аж огнём из под шапки горят. Не иначе и тебя, как нас с твоим батей, Аким Васильич повоспитывал? –и опять громко рассмеялся. –Угадал?!

А Митрий даже сам опешил от такого напора энергичного и весёлого купца. Ну а при последней его фразе так и вовсе покраснел и опустил глаза.

–Нормально всё, Путят, только что на торгу малец троих лбов вороватых взгрел. Да чуть было приглядчикам ихним кровь не пустил. Ладно, хоть я вмешался. Так что на уши можешь не смотреть!

–Узнаю кровь Андрюхину! –опять рассмеялся купец, –Хвалю! Ну да, ты прав, Аким Васильевич, к делу! Через одно будет моё слушанье тяжбы по цене воска в Полоцке. Так что основательно, не спеша мы можем поговорить, уже как-нибудь за вечерей. Если вы, конечно, не против? –и улыбнулся.

–Мы не против, давай, Митя, излагай, а я отойду пока, погляжу как суд торговый проходит, –и Аким вышел на подворье.

Митяй собрался и чётко, по-военному, несмотря на искрящиеся лукавым весельем глаза купца, начал излагать всё, что заучил ещё за долго в тятиной усадьбе перед дорогой:

–Велено передать Вам, купцу ивановской сотни Путяте Ивановичу Строкову, от Сотника Андрея Ивановича поклон, пожелания доброго здоровья и удачи во всяких Ваших делах. А также грамотку берестяную, как приложение к этой вот дорожной суме, что и надлежит передать вам же. Однако только после того, как вы оную грамоту прочтёте! В суме же той лежит ещё одно большое послание от тяти, в нём же всё подробно и будет им самим изложено.

И уже после этого Митяй, достал из внутреннего тайного кармана армяка завёрнутую в вощёный холст грамоту и передал купцу. Сам же отошёл на два шага назад.

По прошествии времени, прочитавший всё Путята, заинтересованно взглянул на Митю, и принял протянутую им суму.

–Занятно, очень занятно. Я вас скоро найду, Митрий, как только улажу срочные дела.

После этого, попрощавшись с купцом, Митрий с Акимом пошли в церковь. Помолиться о здравии всех своих ближних, да помянуть тех, кого уже не было рядом с ними…

Не прошло и дня, как в гости в дом, к Анне и Артёму, влетел со всей своей кипучей энергией Путята.

Как водится, всех, от мало до велика обнёс гостинцами. Не отказался и от предложенного хозяевами угощения.

Однако чувствовалось, что он тут по делу и, когда была убрана вся посуда и кухонная утварь со стола, на вежливый вопрос Артёма, что привело столь занятого человека в их дом, сказал прямо.

Нужно ему с глаза на глаз переговорить сначала с Митяем, а уж потом и с самим хозяином и дядькой Акимом.

В отдельной и глухой светёлке Путята придвинул скамьи поближе к столу со светильником и серьёзно, как с равным, завёл беседу с мальчиком.

–Дмитрий Андреевич, я внимательно изучил то большое письмо, что написал Андрей Иванович и вложил его внутрь дорожной сумы, что ты мне вчера и передал. Изучил я внимательным образом и всё то, что было вложено в эту самую суму. У меня очень много вопросов, не знаю, сможешь ли ты мне на них ответить в отсутствии твоего бати, но давай всё же попробуем? Расскажи-ка ты мне всё, что у вас там произошло, что у вас на усадьбе делается, и какие там планы у отца. Мне ты можешь доверять полностью, тебе отец уже поведал, что мы с ним друзья побратимы. Поэтому можешь ничего не стесняться и не утаивать.

С отцом у Митяя было всё обговорено заранее, поэтому и поведал он Путяте всё без утайки, хотя и было видно, что на многие вопросы ответов у него нет, и говорить о том нужно было с самим Сотником.

Тем не менее, уже после разговора с Артёмом и дядькой Акимом, картина начала хоть как-то складываться в голове у Путяты, и он, собрав всех за одним столом, подвёл всему итог.

В первых числах декабря, при отправке большого санного обоза по замёрзшей Поломяти к Торжку, Твери и далее Владимиру, он сам с тем, что было прописано к доставке, навестит своего друга. И уже там, на месте обо всём с ним детально поговорит.

С собой, если Анна с Артёмом не против, забирает Митяя, о том отдельно, в грамоте было прописано.