Шрифт:
Закладка:
Управляющий информировал, что все хорошо, Военное и Морское министерства заказали большое количество ТНТ, на лекарственные препараты приходят иностранные заявки, но пока удается с небольшой задержкой, но удовлетворять спрос. Новые цеха заложили и строят ускоренными темпами, чтобы перекрыть крышей до зимы. От Черновых стали приходить хорошие роялти за нержавеющую сталь, только за последний квартал – более ста тысяч рублей.
Глава 7. На гусеничном тракторе за золотом Клондайка и синтетическими рубинами
Тот же длинный день, 6 часов пополудни, Петербург, гостиница «Англетер»
Пока меня ждали, Маша успела проголодаться, да и Артамонов был не прочь «червячка заморить». Поэтому денщик, помня мои указания, заказал в номер щи с телятиной, блины с черной икрой, расстегаи с севрюгой и самовар с чаем и малиновое варенье. Маша съела ложку щей, русская инджира (так она назвала блины) ей понравилась, а вот черные ягоды, которые пахнут рыбой, – нет, пирожки с севрюгой также восторга не вызвали. Маша хоть и воспитывалась в Европе, но вкус формируется еще в детстве, поэтому рыбу она не любила, мало ее едят абиссинцы. Так что она поела блинов, попила чаю, варенье ей тоже не понравилось – косточек в нем много и легла отдохнуть.
Так что, денщик устроил себе праздник желудка, истосковавшись по русской еде. Я тоже съел щей, которые подавались в бульотке со спиртовкой, так что всегда можно было подогреть, потом выловил приличный кусок вареной телятины и с удовольствием съел его. А пока щи разогревались, мы с Ефремычем выпили водки за возвращение на Родину, закусив блинами, обильно набив их икрой.
Тут в дверь постучали, я думал, это из ресторана за посудой, и хотел было попросить раскочегарить самовар, что пытался сделать сапогом Ефремыч, да угли уже прогорели и усилия тратились попусту. Но, оказывается, это я зря надеялся – на пороге стоял пожилой портной МИДа, что шил мне мундир статского год назад, а за ним гостиничный мальчик нес кучу свертков и коробок. Сунул руку в карман, а там только две золотые монеты – последние пятерка и десятка из тех, что я брал с собой для показа в Абиссинии. Был еще рубль, так я его на двоих двум извозчикам отдал, что нас в «Англетер» привезли. Сказал мальчику, что спущусь к портье и разменяю золото и с ним расплачусь, он вроде не поверил, так часто богатые поступают, то говорят, что у них кроме «катенек», других денег нет, а тут золотые, и в результате – без чаевых. Еще раз уверил его, что я маленьких не обижаю, и как разменяю – прямо у стойки с ним и расплачусь.
Портной узнал меня и поздравил со следующим чином и возвращением на Родину. Потом началась примерка, поскольку портному было известно, что заказ срочный и клиент будет представляться государю императору, то главное и первоочередное внимание было уделено парадному мундиру. Прав был император – по сравнению со статским советником при переходе в генеральский чин шитья значительно добавилось, и оно стало более затейливым. Мундир был распорот и, скрепив его на мне булавками, портной принялся отмечать мелком, что где убавить. Попросил принести шпагу и когда я ее надел, примерил к вырезу на мундире, чтобы он не сборил под весом шпаги. В общем, отнесся к заданию профессионально. Летнее пальто он привез такого же размера, как и было, но на этот раз с генеральской подкладкой и алыми отворотами. Сказал, что на всех клиентов у них положено карточку заводить и он только рад, что я сохранил такую же атлетическую фигуру, что и ранее. Ага, подумал я, побегаешь по пустыне, да на лошади полдня потрясёшься – семь потов с тебя сойдет, никакого спортзала не надо, да и поешь нормально раз в неделю. Это не в Европах с лорнетом на приемах стоять и беседы беседовать, а потом трескать от пуза семь перемен блюд – то-то он говорил, что второй раз в жизни шьёт на нормальную фигуру. Остальное: фрак-вицмундир, повседневный сюртук, пальто-шинель, он пошьет позже, но в 3–4 дня уложится. Я сообщил портному, что выхожу в отставку, поэтому петлицы должны быть с узким басоном снизу.
– Что же так, ваше превосходительство, такая карьера, а вы в отставку?
– Приходится, любезный мой мастер кройки и шитья, на все времени не хватает.
Видя, что портной закончил со мной, предложил и ему рюмочку с икрой, да расстегайчиков с рыбой. Тут и Артамонов подсуетился с самоваром. Вот и заслуженный воин вам компанию составит и потом мундирчик донести поможет – показал на Ефремыча. Распорядился старый мундир с вицмундиром запаковать – я понял, что золотая канитель пойдет на аффинаж и переплавку, поэтому и просят сдать старое. Пошел к портье деньги разменять, а то серебра совсем нет, мальчишке надо же дать на чай и письма отправить.
У портье попросил отправить письма в Женеву для Шмидта и написал на листочке туда же телеграмму с текстом для поверенного: «предлагаю сто тысяч франков зпт иск на сорок процентов акций и полмиллиона фунтов тчк что со вторым иском в германии», естественно, на немецком. Портье прикинул и сказал, что все будет стоит три рубля. Дал золотую пятерку и попросил разменять. Портье посчитал и сказал, что на пять рублей золотом приходятся семь девяносто три ассигнациями или мелким серебром, то есть сдача составила четыре рубля девяносто копеек, дал мне на сдачу бумажный трояк и кучу мелочи – как раз на извозчиков и чаевые. Расплатился с мальчишкой, дав ему полтинник – авансом за то, что он еще побежит на телеграф. Тут на лифте спустились портной с новым мундиром и сопровождающий его Артамонов со свертком, где был старый дипломатический «прикид». Дал денщику трояк и попросил вызвать извозчика – погрузить портного (похоже, водочку они все же допили…).
Когда вернулся в номер, выяснил, что Маша уже проснулась, попросил коридорного все убрать, дал ему полтинник и велел принести меню из ресторана на французском. Потом Маша заказала, что ей по вкусу и что она знает и еще большую вазу фруктов. Когда
