Шрифт:
Закладка:
Костер на главной поляне взвивался до небес, на пару метров раскидывая вокруг желтой искры. Зарево такое стояло, что светло было словно днем. И жарко. И от огня, и от разгоряченной, пьяной, пляшущей толпы вокруг. Довольные сытые волки горланили песни и упивались хмелем после посещения общего дома, где заперли восемь приведенных самок. Гер с ходу отличал тех, кто уже был там, а чья очередь еще не подошла. По взглядам, ухмылкам, рассказам. Внутри, где-то глубоко, неприятно скребло. Он не мог судить своих товарищей, прекрасно знал, что это такое, когда зверь внутри ревет уже от бешенства, требуя самку, но сам в общий дом не ходил. И брезговал, и было жалко…Лучше уж попытаться поймать только себе, наиграться, а там уж…До Дины у Гера были три самки на Арае, и у каждой сложилась здесь своя короткая судьба. Но итог всегда один. Смерть.
В груди опять болезненно кольнуло. Слишком быстро утекало время, приближая страшное будущее, и поделать с этим Гер ничего не мог. Хмурый, пробрался сквозь толпу к накрытым столам. Взял первую попавшуюся кружку с хмелем. Осушил ее за раз наполовину и уронил голову на подставленные руки. Опять Арая учила его смирению. Признать свою беспомощность, слабость. Геру эта наука давалась тяжело…
– А вот и ты, Пилот. Как знал, что сюда придешь после нее.
Гер вскинул опущенную голову и встретился взглядом с садящимся напротив стариком Харом.
11.1
Герберт прищурился, внутренне подбираясь и делая из кружки большой глоток. Хар смотрел прямо в глаза исподлобья. Когда опустился на грубо сколоченную лавку, тоже потянулся за ближайшим пойлом, не отводя взгляд. Ноздри вождя дрогнули, жадно втягивая ночной воздух.
– Был с ней, – покачал головой, цокая, – А ведь я себе забрал. Я мог бы сейчас тебя к ответу призвать, Пилот, а? Не боишься? Что мою самку…
Гер оскалился раньше, чем успел подумать. Вождь ухмыльнулся, издевательски выгибая бровь.
– Нюхай сильнее, старый Хар, и поймешь, что она только моя, – прорычал Герберт тихо, подаваясь к нему через стол, – Зачем вообще затеял это? Отдай…Разве я тебя полезного делаю? Не делай из меня врага…Тебе не понравится…
– Угрожаешь, щенок? – еще тише захрипел вождь, – Да я на лоскуты порву тебя раньше, чем успеешь обернуться!
– Можем провер-р-рить…– Гер со скрежетом провел выступившими когтями по столу, чувствуя, как нагревается, закипает кровь, готовясь к обороту.
Вождь проследил за его рукой, вгляделся в зарябившее лицо и примирительно бросил:
– Остынь, Пилот. Ты знаешь, что я хочу. Согласишься и ходи, сколько влезет, к паре своей. Трахай. Если, конечно, это не помешает нашему делу.
Замолчали. Гер убрал когти, отвел от вождя взгляд. Накатила тоска волной, как бывало всегда, когда дело касалось безумных планов Хара. Он устал от них, устал возражать, устал от одержимости старика. Щелкнул в кармане приемником-заглушкой привычным жестом, прежде чем тихо процедить сквозь зубы:
– Ничего не выйдет, Хар, сотню раз говорил. Это все лишь твоя догадка, но ты ошибаешься, скорее всего, а за бунт вытравят всю стаю, – Гер поднял на вождя тяжелый взгляд, – Хватит меня подбивать. Я не буду могильщиком…
– А кого тут жалеть? – Хар вспылил, повышая голосом, но тут же одернул сам себя, жарко, одержимо зашептав, – Кого, пилот? Половина – мрази конченные…
– Наши бр-р-ратья! – рыкнул Гер, опять заводясь.
– Как насмерть сцепляться, так ты и не помнишь о том, – фыркнул вождь пренебрежительно, – Да и очнись, Пилот! Мы все итак тут трупы! Все-е-е!
Он повел рукой в широком жесте.
– Гнием здесь заживо, деремся и дохнем за еду, лекарства, за вонючих, забракованных самок. Без права продолжить род, забытые собственными кланами, вычеркнутые. Мы. Тут. Никто! Так какая разница тебе, когда именно ты сдохнешь, если уже мертв. А это шанс!
– Это смер-р-рть. И ты навлечешь ее на всех нас, – Гер снова начал скалиться, не выдерживая. Он бы так не заводился, если бы не понимал, что старик шантажирует его Диной.
Не понимал, что тот специально дал ему шанс покрыть ее после метки, почувствовать пару, а теперь намекает на то, что, если Гер не пойдет на сговор, больше не подпустит его к земляночке. Нутро выворачивало. Желание кинуться на Хара и так вопрос решить становилось все более назойливым, но Гер пока еще был в себе и понимал, что матерый волк его победит легко. Это как человек Хар уже дряхл. Волчья же его сила только вступила в расцвет, энергия власти множит его мощь. Геру его не одолеть. Пока…
– Нет, это надежда! И, между прочим, не только твоя, но и самки твоей…– Хар прищурился, скалясь, и выдал почти ласково, – Как думаешь, она уже понесла? Я вот думаю, да…
Гера передернуло, по спине прокатилась липкая волна.
– Она бракованная. Как все, кого выкидывают здесь…
Хар на это покрутил кружку в руках, качая головой.
– Что-то мне подсказывает, что уже через пару лун ты почуешь бьющееся сердце своего щенка. И как бы поступишь тогда? Просто дашь убить свою пару на ритуале, когда твоя кровь от крови у нее в животе?
Гер задышал часто, чувствуя, как весь покрывается испариной. Как и для любого волка это было самое страшное. Все инстинкты вервульфов заточены были на сохранение рода. Главное – его продолжить. Главное…
– Ты знаешь, что даже если я сорву ритуал, ей не выжить тут. Ни при каком раскладе она не сможет доносить.
– Сможет, если ты согласишься, – поправил Хар, снова отпивая из кружки и косясь на Гера.
– Ты, кстати, ей сказал, что попытаешься спасти. Зачем? – голос молодого волка звенел плохо сдерживаемым гневом и осуждением.
– Что я делают сейчас, разве нет, Пилот? – Хар разразился тихим лающим смехом, – Пытаюсь вытащить из этой дыры и ее, и всех нас.
– А еще Дина сказала, что вы встречались с ней в прошлой жизни, – продолжил Гер вкрадчиво, наблюдая за тем, как напряглось лицо Хара, хоть он и попытался ничем себя не выдать, – Что она жила в твоем жоме, и ты с детства знаешь ее…Так скажи мне, вождь, прежде чем я дам ответ, что с ней не так?
– Ты о чем, пилот?
– Ее реакция на метку. Она не
