– Она может оказаться Алой розой, – буркнул Карл, откидываясь на спинку кресла. – Поэтому и подобралась ко мне. Чтобы быть в курсе. Значит, дело дрянь.

– Ты же говорил, что всё под контролем? – Рагнар подался вперёд и отомкнул маленьким ключиком с орлиным клювом на конце, носимым на цепочке часов, секретный ящик в крышке стола. Внутри лежал круглый предмет, напоминающий женское зеркало. – Артефакт «Отражение». Забавная и раритетная вещица, было непросто её достать.

– Откуда оно у тебя? Думаешь, настоящее? – Карл встал и, обогнув стол, склонился через плечо брата, чтобы получше разглядеть то, что Рагнар крепко зажал в руке. С виду артефакт выглядел красивой безделушкой для женщин, не переливался и не выказывал никаких признаков магического происхождения. Немудрено, что он так долго оставался в лавке бродячего старьёвщика, рассказывающего про него сказки, которым никто не верил. – Дай подержать.

– Держи, он всё равно не активируется, – Рагнар с загадочной улыбкой отдал артефакт, скрестив пальцы и поставив локти на ручки кресла, и наблюдал за братом, поднёсшим круглый предмет к окну, пытаясь раскрыть его.

– С чего ты так уверен, что это вообще артефакт? Не говоря уже о том, что «Отражение»? – разочаровано протянул Карл, оставив тщетные попытки воззвать к магии предмета. Если она там и хранилась, то спала беспробудным сном. – Придворным Магам-артефакторам показывал? Может, чей-то фамильяр?

– Они тоже не смогли его активировать, – продолжал улыбаться Рагнар, глядя, как брат начинает злиться, считая, что над ним издеваются.

– И? – терпение Карла подходило к концу, зато брату удалось вытащить его из меланхолии, что уже само по себе большой плюс.

– Его не выносят дворцовые коты, да и тюремщик не жалует. А когда вернулась Хильда, он засиял так, будто сейчас расколется.

Стоило это произнести, на губах Карла заиграла улыбка:

– Чужеродная магия. Не принадлежащая людям. Конечно, как я не догадался?! – Карл задумчиво ходил от окна до дивана и обратно, рассуждая сам с собой и время от времени улыбаясь, как ребёнок, которому отменили строгое наказание. – Поэтому Алая роза такая сильная. И давно ты знаешь, кто она? Почему девушка до сих пор на свободе? Ждёшь, что она выведет на их главу? Когана, так его вроде называют?

– Отчасти, – уклончиво ответил король, сверяясь с карманными часами. – Сегодня эта вещица как раз укажет нам на ту, кто использует недозволенную магию.

– Думаешь, Алая роза имеет двойника? – Карл в задумчивости сел на диван и скрестил руки.  – Или насчёт Виртанен не уверен?

– Нет времени всё объяснять, – нахмурился король и, забрав артефакт, оставленный Карлом на столе, спрятал его в тайник. – Разберёмся после сегодняшнего испытания. Двойного, как понимаешь.  А сейчас зови, наконец, своего безопасника. Надо устроить ему небольшой выговор, чтобы впредь было неповадно.

– Хорошо, но помни, что ты обещал, – произнёс брат, выходя из кабинета.

Рагнар на минуту отвернулся к окну и задумался. О Гарме Карлу знать пока не обязательно, для его же блага. Король был уверен, что знает, кто такой Коган, и надеялся, что это именно тот, неприятный лично ему тип, которого он  «назначил» на роль. Рагнар с удовольствием отправит его на эшафот! А если нет?  Тогда надо узнать его личность через девушку. Алая роза, инициированная главой Ордена, наверняка знает его лично.

– Ваше величество, – прошелестел за спиной спокойный голос. Пьерсон умел быть бесшумным, многоликим, незаменимым и раздражающим одновременно.

– Ты знаешь, какое наказание тебя ждёт? – спросил король, поворачиваясь к Безликому. В тёмно-зеленых глазах, загадочностью которых так восхищались придворные дамы, промелькнула досада, но тут же сменилась вежливой покорностью.

Да, этот лощёный придворный давно не напоминал Рагнару хилого подростка, вечно получавшего в кулачных драках и магических дуэлях в нос и бегающего ябедничать  матери. Та была близка с королевой Аглаей, матерью Софи, которая недолюбливала пасынков и радостно передавала всё королю. Рагнар Второй, ставший к средине жизни, желчным, вечно подозрительным и брюзжащим мужчиной, недовольным нависшим над родом Сваргов проклятием, в сердцах наказывал сыновей. Старшему доставалось особенно часто…

Завистливого доносчика Пьерсона не любили сверстники, и он компенсировал это искусством делать выводы и узнавать чужие тайны, доведённым в отверженности до совершенства.

– Знаешь, я думал, что когда стану королём, смогу избавиться от тебя, – начал государь, внимательно следя за реакцией собеседника. Тот отлично умел держать лицо: никакого угодничества, заверений в вечной преданности и прочего лизоблюдства. – Но со временем понял, что надо думать не только о личных антипатиях, но и – для блага всего королевства –  о соответствии человека занимаемой должности. Поэтому ты остался как ширма для моего брата. Идеальная ширма, что ни говори.

Король выдержал паузу и налил себе из пузатого графина воды в тонкий стакан. Выпив залпом, снова посмотрел на того, кому приготовил сюрприз. Всё-таки сегодняшний день будет удачным.

– Насчёт вашего самоуправства пару дней назад, однозначно, такое карается жёстко. Не надо мне рассказывать о государственной необходимости и о бумаге, оправдывающей любые действия, всё это мне известно, и всё правильно, если бы не одно но, – Рагнар подошёл к противнику и посмотрел на него сверху вниз. Ростом король был выше, статусом тоже, но в унижении «потому что можешь» чести немного, другое дело – побить этого логика его же оружием: – Вы так ничего и не доказали. А девушка пострадала. Та самая, которая находится под моей защитой. Невеста короля. Вы ведь и нужны только, пока существует Орден. Разберись мы с ним, долго ли удержитесь на своём месте? Подумайте об этом на досуге.

Король отошёл обратно к окну и, сделав большой круг, словно хищник перед прыжком, вернулся к Пьерсону, продолжавшему стоять с каменным лицом:

– Думаете, я отправлю вас в ссылку? – Рагнар улыбнулся. Что ж, время броска пришло. Опытный барс добивает жертву с первого раза. – Я решил дать вам ещё один шанс. Вы много лет преданно служили короне, имели все бумаги, позволяющие арестовывать кого угодно, исключая членов королевской семьи, принцесса указала вам на возможную преступницу, а вы…перестарались. Это бывает.

Король сел в кресло и улыбнулся:

– Но иногда и одна ошибка стоит дорого. В вашем случае – половины имущества. Например, загородный дом и земли, доставшиеся от матери отойдут казне.

То, что попал в цель, Рагнар понял сразу. Противник подобрался, углы рта дрогнули в бессильной ярости, глаза потемнели, а морщины на лбу разгладились. Пьерсон менялся и ничего не мог с этим поделать.

Зато он мог. Король прикрыл глаза и дотронулся до виска, словно хотел унять головную боль. Дар Безликого был не столько велик, сколь умело отточен, как драгомирский кинжал, рассекающий даже перо, случайно коснувшееся  лезвия. Рагнар тоже тренировал свой Дар ещё с юности и мог заблокировать любого, главное, не перестараться. Для Дьяра богатство, которое он преумножал с помощью имущества казнённых, значило то же самое, что сокровище для Драконов, живших по ту сторону границы.