Только переступив порог своей комнаты, я смогла вздохнуть спокойно. К счастью, в замке немного благородных предпочитали появляться раньше одиннадцати, не пришлось выслушивать назойливые пожелания скорейшего выздоровления. Стоило некоторым почувствовать, что король благоволит ко мне, как они принялись одаривать меня подарками и просить об одолжениях.

Вот и сейчас спальня была заставлена корзинами с цветами. От маленьких соломенных вазонов, похожих на летние дамские шляпки до огромных корзин с белоснежными лилиями и калами. Такое обилие дорогих букетов я видела только на свадьбах. Когда живёшь по соседству со Стылыми землями,  начинаешь ценить цветы в их естественной среде, а срезанные бутоны почитаешь за варварство.

– Марта, найди, будь добра, ярла Оскара и спроси, что делать со всем этим великолепием? – сказала я, окинув взглядом цветник, от запаха которого снова начала болеть голова.  – Чувствую себя цветочницей на рынке.

– Ну что вы, ярла Виртанен, как можно?! – Марта притворно улыбнулась, а глаза блеснули, как два драгоценных камня. И внешность горничной преобразилась. Теперь она более не напоминала безликую оболочку. Не самая праведная страсть – желание славы и поклонения от совершенно ненужных тебе людей –  проявилась в горничной, обнажив в ней некий стержень и личность.

Спровадить любопытную удалось не сразу, но после недолгих пререканий и обещания подарить им с Альмой по самому лучшему букету из тех, что не занимали четверть комнаты, Марта удалилась.

Теперь можно было выдохнуть, раздеться и спокойно лечь спать. Я всё ещё была слаба, и низ живота противно ныл, словно мартовская кошка.

– Не жалеете? – спросила сестра, помогая мне забраться в ванну.

– Нет. Я сама этого хотела.

– Теперь вам будет ещё сложнее, – вздохнула Альма и принялась аккуратно тереть мне спину. – Эта ведь уже доложила вам про меня и Лукаса? Ну, того самого, что сопровождал нас в первое прибытие?

Я сдерживала себя, чтобы не повернуться и не посмотреть на лицо сестры. Судя по нерешительному тону и тому, как осторожно Альма упомянула о любовнике, она покраснела. Впрочем, время для этого разговора подходило, как нельзя лучше.

– Марта говорила мне, –  осторожно начала я, не зная, какие подобрать слова. –  Как ты считаешь, у вас всё серьёзно?

– А у вас с его величеством, Хильда? –  вкрадчиво спросила сестра и я поняла, насколько глуп мой вопрос. Несколько месяцев назад я бы рассердилась за подобную дерзость, но теперь мы были в одинаковом положении. Действительно, как можно сказать наверняка, относятся ли к тебе так серьёзно, как оно мнится?

– Вы обиделись, ярла? –  Альма обошла ванну и, сделав книксен, опустилась на колени, теперь наши глаза находились на одном уровне. –  Я не хотела, простите. Глупо равнять Лукаса и его величество.

– Вовсе нет. Мужчины ведут себя схожим образом, когда дело касается постели. Так говорила тётя Эмбер, а у неё, как ты знаешь, было шесть мужей, –  заверила я сестру, обхватив влажной, в пене, рукой запястье девушки. Та покраснела и лукаво улыбнулась. – А теперь, будь добра, полей мне на  спину.

Завершить омовение Альме не дали. Торопливо хлопнула дверь в покои, и уже через пару секунд, постучав для соблюдения этикета, в проём втиснулась Марта, раскрасневшаяся и возбуждённая.

Она протянула мне незапечатанный конверт, в котором Оскар, распорядитель отбора, официально уведомлял меня о вечернем сборе в северном крыле, в галерее рядом с балконом. Нас должны будут представить специально приглашённой публике, состоящей из купцов, зажиточных горожан и мелкого дворянства. По итогам этого испытания одна из нас отправится домой.

– Признавайся! Читала? – строго спросила я Марту и подала Альме знак принести чистые полотенца. – Только не ври.

– Я заглянула, моя королева, только чтобы не принести вам дурную весть, –  не моргнув глазом, выдала горничная. – Я должна оберегать вас от козней соперниц. Не сомневайтесь, ярла, я денно и нощно занимаюсь этим. Например, горничная ярлы Валлин, лопоухая Герда, проболталась вчера, что отец её госпожи уже налаживает связи со столичным дворянством, чтобы то голосовало за его дочь и обещает поддержку влиятельным купеческим семьям в случае победы.

– И чем нам поможет эта сплетня?  –  хмыкнула Альма, заворачивая меня в кокон и аккуратно промакивая, как малое дитя. –  Или ты прощупываешь,  сможем ли мы перекупить её сторонников? Так у ярлы пока таких денег нет.

За что я обожаю незаконную сестру, за то, что она всегда со свойственной деревенским прямотой без всяких фигур речи, скажет именно то, что я подумаю про себя. И ведь не отвертишься, не фыркнешь, мол, не поняла, о чём речь.

Марта растерялась и удивлённо, с некой долей обиды, посмотрела на нас, видимо, соображая, как бы вывернуться, но сегодня Боги были на её стороне.

В дверь постучали, и горничная кинулась открывать гостям.

– Проходной двор, право слово, – вздохнула Альма, помогая мне одеться в домашнее платье. – Что тут было, пока вы отсутствовали! Так называемые подруги, как на дежурство, ходили узнавать о вашем самочувствии. Марта, хоть и двуличная, но не глупа, она быстро всех отвадила, чтоб носы в щёлку не засовывали.

К счастью, о моём тюремном заточении никто не знал. Я улыбнулась и обняла ту, что стала мне больше, чем сестрой и подругой, и поспешила выйти к посетительницам, по голосам которых узнала кузин Нильсен.

– Хильда, простите за вторжение, – торопливо начала говорить Ингрид, покосившись на корзины с цветами, словно увидела клубок опасных змей. Против обыкновения девушка была возбуждена и сжимала в руках деревянную шкатулку. Я помнила, что там девушка всегда держала особенно ценные составы для мазей и эликсиров. – Мы понимаем, что не вовремя.

– Но она не смогла усидеть на месте, – мрачно закончила за неё сестра, на лице которой промелькнуло выражение досады и смущения.

– Ничего, я рада вам, – произнесла я и пригласила кузин к столику, за которым мы часто пили чай. –  Марта, подайте  кофейник и сливки. И пирожные с кремом, которые я люблю.

– И кипятка, – обеспокоенно добавила Ингрид, оглядываясь по сторонам, словно за ней следили. –  Мы все вместе выпьем особой настойки. Она придаст сил и поможет… справиться с отравлением.

Девушка придвинулась ближе и понизила голос до еле различимого шёпота. Глаза «феи» лихорадочно блестели, а всегда красиво уложенные светлые локоны были небрежно забраны наверх.

– Она втемяшила себе в голову, что Эльса и Валлин попытаются нас отравить, – произнесла вслух Бекка, поглядывая на горничных с выражением лица «слушайте и разнесите по замку: мы в курсе».

– Не отравить. Опоить, одурманить. Мне было видение, Хильда, – Ингрид села в предложенное кресло и открыла шкатулку. Тонкие изящные пальцы порхали как мотыльки, перебирая стеклянные флакончики с одной ей ведомыми надписями. –  Иногда, крайне редко, но со мной такое бывает. Может, это совсем не Тира и Эрика, но кто-то, действующий от их имени.