– И чего мы все так радуемся? – прозвучал вдруг скрипучий голос.

В класс зашла Недоля.

Высокая, худая, с жидкими волосенками, забранными в пучок на затылке, вся в черном, с тонких ног до головы, она оглядела нас таким колючим взглядом, что температура в классе явно упала на несколько градусов.

– Тебе, злыдня, не понять! – прожурчала Доля. – У тебя сердце, как сухарик, чёрствое.

Милокот подбежал к Недоле. Она, брезгливо поморщившись, отодвинулась от него. И в этот момент с ее браслета сорвалась серая тень. Она выросла втрое, миг – и на полу скорчилась серая крыса, с, торчащими вперед зубами такого размера, что я похолодела. Уши у нее были ослиные. Длинным стальным хвостом она била по полу с противным скрежещущим звуком, от которого сводило челюсти и хотелось чесаться.

– Это что за внебрачный сын Фредди Крюгера? – тихо спросила я Акавишу.

– Это Лихогрыз, фамильяр Недоли. Если увидишь, что он рядом с тобой крутится, сразу беги без оглядки! Не то загрызет!

– Каков барин, такая и песня! – Доля поморщилась, как от боли, зажмурилась и закрыла уши руками. – Злыдня, скажи своему Лихогрызу, чтобы хвост при себе держал. Ненавижу этот звук!

– Могла бы уже и привыкнуть за столько лет, квашня слюнявая! – Недоля все же взяла Лихогрыза на руки.

Потому что Милокот весь подобрался, прижал толстенькие лапки к тельцу, нахмурил бровки и явно приготовился прыгнуть, защищая свою хозяйку.

– Ну что, девочки? Намазала вас Доля шоколадом и мармеладом? Угостила какао с зефиринками? А теперь я покажу, чем это все закончилось. Итак, начнем урок несчастливого плетения. Добро пожаловать в реальную жизнь!

Мы все оказались в кинотеатре. А на экране замелькали кадры: наша Мышка в пышном свадебном платье, точно таком, о котором мечтала я. Расшитом мелким жемчугом и с живыми цветами на лифе и фате.

Рядом нарядные гости. Роскошные свадебные столы ломятся от изысканных блюд. Это все то, о чем я грезила, когда охотилась на своего золотого рыбца! Вот оно, передо мной, только руку протяни!

– Так в чем же несчастье? – осмелилась спросить Акавиша Недолю.

– А ты подожди, – усмехнулась та.

Недолго радовалась Мышка. Папашка ее красавца Стаса попался на крупном откате и забрали у нашей Мышки ее нарядную норку на Рублевке. И денежки, и машинки дорогие. И последней на экране промелькнула горничная, которая тихо выносила хозяйкины одёжки в счет долга за зажиленную от нужды зарплату. А красавец Стас к работе-то не привык. Ножками в офис ходить не приучен. Приложился он с горя к бутылке, да так и остался с ней навсегда. И очутилась наша Мышка в старой норке у своей мамы с двумя детками на руках.

Вот дурочка влюбленная! Даже пару бриллиантинов не припрятала на черный день! Ну разве можно быть такой наивной? Ничего ведь не вечно. И даже Пизанская башня когда-нибудь пизанется. Студентки молчали. Многие всхлипывали. Это же наша Мышка! Мы к ней успели привыкнуть. Мы только что побывали на ее роскошной свадьбе. Ну как так-то?

– А теперь проиграем другой вариант событий, – Недоля взмахнула рукой и мы снова оказались в школьном зале.

Мышка наша оттанцевала со Стасиком и побежала в туалет на минуточку. А там ее уже ждала отвергнутая им красотка с подружками. Морда у нее была злющая, красная, на румянах точно можно сэкономить. И глазенки светятся, как у вампирюги – расдиджей ее Ибицу!

Заходит наша Мышка в туалет, пританцовывая, а под ногами у нее Лихогрыз крутится. На щиколотку нитку наматывает. А золотая нить к браслету Недоли тянется.

– А ну-ка, девочки, приготовьте фамильяров, сейчас будем вот такую штуку доставать – женская зависть называется. Но лежит она не в ваших кладовых, а в мужских. У фатумов.

– Да, но она же женская! – робко сказала Дейна.

– Но женщинами управляют мужчины, фатумы то есть, – пояснила Недоля. – Поэтому они этим чувством ловко манипулируют, когда нужно.

И вырвалась из ее браслета Баба-Яга. Страшная, худая карга вся в лохмотьях. Зубами клацнула, метлой взмахнула и в ступу одним прыжком запрыгнула. Подлетела к нашей Мышке и давай ее мутузить. А у Мышки сердечко ёкнуло и в пятки упало. Бабу-Ягу она, конечно, не увидела. Но у бывшей любови переметнувшегося к Мышке Стаса физиономия была еще страшнее, чем у Бабы-Яги. И, главное, все намерения на ней были четко написаны красным фломастером.

Нистар из моего браслета золотую нить вытянул, и я снова оказалась в Кладовой Судьбы. В шкафу то есть. И вдруг я увидела, что у шкафа есть вторая дверца. Осторожно просунув в нее голову, я увидела, что с другой стороны шкафа был такой же класс, как и наш. И там сидели парни. А в классе… так же стояли Доля и Недоля. Я замерла на месте. Как такое может быть? Их что по два экземпляра? Или их здесь клонируют?

– Торопись, Алиса! – прошептал Нистар, озабоченно роясь на полках. – Мы здесь гости! Это кладовая Зафеминья. В любой момент сюда может зайти фатум за инструментами, тоже с урока, как и ты. А контакты между фатумами и фатальями в процессе обучения категорически запрещены. Тебя за это строго накажут!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Он забрался в глубину шкафа и исчез внутри. Я осталась одна, озираясь по сторонам. Сразу видно, что это мужская кладовая. Такой бардак может быть только у мужчин. Все свалено в кучу и ничего не найдешь!