– Тебя Азар подослал к ней, да? – прогремел Горал, и от его крика посыпались книги с янтарных стеллажей. – Где он? Отвечай! Ты его шпион, да?

– Неееет, – просипел Нистар. – Клянусь… нет.

– Врешь! – Горал еще крепче сжал его горло. – Я слишком сильно запрятал любовь. Специально. Не могла она ее оттуда достать даже с твоей помощью. Ты ведь всего лишь часть Алисы. Умная, опытная в магии, но часть. Здесь нужна магия другого уровня. А вы с Азаром не знали. И попались в ловушку! Поэтому он и проиграл, что никогда не умел заманить мышь в мышеловку. А я умею!

– Это она… сама… я лишь.. немного…. помог. Она – дракон. У нее сила… немерянная-я-я-я… – дракоша закатил глаза и безвольной тряпочкой обвис в руках Горала.

Он его сейчас задушит! Моего дракошу и фамильяра! Моего чертова несного ботаника, к которому я успела прикипеть всей душой! Вот тварь! На слабого всей своей драконьей силой! Мы таких в детдоме гасили на раз. Чтоб не выделывались. Ну, держись, сволочь!

– Отпусти его! – я прыгнула на ректора сзади, и, ухватив, за шею, заколотила ногами где-то в районе почек. – Не смей его убивать!  Прекрати пытки! У нас демократия – ушатай ее Китай! Фашист чертов! Отпусти!

Зацепившись за него ногами, я быстро высвободила руки, и со всей силы хлопнула его двумя ладонями по ушам. У нас так охранник в ночном клубе делал. А после этого вцепилась ему в шевелюру, как летучая мышь. Намертво.

Горал взвыл, выпустил дракошу и упал спиной на стол, придавливая меня собой. Я больно ударилась лопатками о тяжёлую каменную столешницу и разомкнула руки. Он резко повернулся и навис надо мной. Его тяжелое и горячее дыхание опалило мое лицо. Я вскинула руки, защищаясь. А он вдруг схватил меня за запястья. Мы так и застыли: глаза в глаза, руки сплетены. Он возвышается надо мной. А я под ним распяленная, как бабочка в гербарии. Он навалился, зажимая меня снизу, и я вдруг почувствовала, как мне в живот уперлось что-то очень большое. У меня в таких делах опыта нет. Я же девственница пока что. Но все равно поняла, что это даже не физиология, а скорее, гастроэнтерология. Уж очень оно было похоже на тот зонд, что я когда-то глотала в московской клинике во время гастроскопии, когда у меня от чебуреков Васгена сильно разболелся желудок.

Она лежит подо мной. Беспомощная, красивая. Юное  сильное тело натянуто, как струна, ноги крепко сжаты. Адреналиновый аромат щекочет мои ноздри. От нее пахнет страхом. Под тонкой блузкой вздымается крепкая грудь.

Я чувствую ее всю, до мелочей. Я знаю: она не уступит. Она будет дрожать и биться подо мной, если я вдруг, повинуясь минутному безумству, продолжу. Сжимаю ее запястья, чувствую бьющийся в венах пульс. Под тонкой кожей бурлит горячая кровь строптивицы. Тонкие запястья подрагивают под моими пальцами. Сжимаю чуть крепче – она едва слышно вздыхает. Вздох прокатывается по телу, отдаваясь в животе, к которому прижат мой "старший брат".

– Вы не имеете права! – визжит фамильяр. – Мы будем жаловаться в совет академии! Отпустите ее! Вы – не вершина власти!

Он прав. Я пока еще не вся власть. И мне приходится играть по давно установленным правилам. Изображать справедливость и равенство. Делить власть с советом. Делать вид, что меня интересует мнение Доли, Недоли, мытарей и других. Но это скоро изменится. И тогда я приду к тебе, девочка. Ты будешь первой, кого подомнет под себя новая Судьба. Подомнет в буквальном смысле. Ты будешь лежать подо мной распростёртая и никто не сможет нам помешать. Но фамильяр очень раздражает! Поворачиваюсь, на миг высвобождаю одну руку, щелкаю пальцами – мелкий наглец отлетает в стену, ударяется об нее со всего размаха и сползает под стол. Снова хватаю Алису за запястья двумя руками.

Нужно встать и освободить ее. Приличия и правила академии прежде всего! Но ее губы так близко! Они приоткрыты, а глаза распахнуты. Длинные ресницы подрагивают. Какой-то мудрый мужик как-то сказал, что самая красивая женщина – это та, что лежит сейчас под тобой. Воистину! А может быть, послать к троллям правила? Наклониться чуть ниже и одним быстрым движением накрыть ее губы своими? Пить эту сладость, не выпуская ее и чувствовать, как она дрожит?

Что с тобой, Горал? Неужели это морок? Я словно смотрю на себя со стороны и понимаю, что никогда не позволял себе такой неосмотрительности. Может быть, она меня околдовала? Может быть, это проделки Азара и он специально подсунул мне эту медовую ловушку? Или это козни оппозиции? Да все равно! К бесам правила! От одного поцелуя не развалится ковер миров.

Наклоняюсь к ее губам. Вдыхаю запах свежести. Почти касаюсь ее рта…

Фу, какая гадость! Этот рептилоид меня почти засосал! Честное слово, ушатай его, Китай! Да к черту его, губошлепа огнедуйного! Помогите мне, люди и нелюди! Мой бедный дракоша, который так меня защищал, беспомощно возится под столом. Я одна с этим извращенцем. Что делать? Треснуть его коленкой в гастроскопию? Так он мне, тля очешуевшая, ноги зажал. Нужно бороться! Сбросить его с себя. Не лежи, Алиса! Коленом сейчас упереться в него – ага, вот так, и дернуться изо всех сил. Нет, не выходит! Вот кабан здоровый! Отожрался на здешней магической еде –  маслобрюха ему в....  ухо!

И словно откликаясь на мою горячую просьбу о помощи, дверь распахнулась и в кабинет влетел Камцан. За ним скачками несся еще один леприкон в белом поварском колпаке и длинном белом переднике.

– Господин ректор, я поймал вора! – заверещал Камцан. – Этот мерзавец главный шеф-повар – забодай его единорог! – только что украл и спрятал десять штук отменных жирных маслобрюхов, два ведра икры холостых русалов и три ящика дикорастущего творога!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Врешь! Не было творога! Это ты его украл, чтобы подарить своей кривоногой родне! Ты им все мешками таскаешь да горшками, а на нас сваливаешь, старый плут! – завопил повар, сорвал цилиндр с головы Камцана и вцепился в его огненную шевелюру.

– Ага! – победоносно заорал Камцан, отдирая повара от своих волос.

Он впечатал ладонь в лицо противника, отчего тот пошатнулся, сдернул колпак с его головы и дернул за рыжий чуб.

– Не было значит, творога, а во всем остальном ты признался! Слышали, господин ректор? Он признался! Я тебя поймал, воровская твоя рожа, разорви тебя тролль! Испепелите его, Горал! Нет, пусть сначала вернет наворованное, а потом испепелите  и развейте останки по воздуху над морским миром, чтобы прах его достался глубоководным диким рогатым кабанам! – он принялся хлестать повара по физиономии его же колпаком.