В голове мелькнуло: «А если это из-за желания отца баллотироваться? Тогда меня могут продержать тут до окончания предвыборной гонки». Сердце упало в пятки — он не мог представить, что столько времени можно провести в этой клетке.

Он с силой ударил кулаком о дверь:

— Эй! Выпустите меня! Вы не имеете права!

Он схватил подушку, сбросил ее на пол, туда же отправил одеяло:

— Выпустите!

Он схватил компьютерное кресло за спинку, намереваясь ударить им в дверь. Но кресло не сдвинулось с места, только скрипнули пластиковые подлокотники. Денис на мгновение замер, пытаясь осознать увиденное, присел на корточки и потрогал пальцами крестовину — кресло было намертво прикручено к полу. Подросток скользнул взглядом на кровать — к ножкам оказались прикручены металлические уголки, скреплявшие кровать с полом. Денис посмотрел под стол, тумбу — тоже самое, вся мебель в этой клетке была крепко прикручена к полу, чтобы ее никак нельзя было сдвинуть, поднять, разобрать и использовать как оружие. Или пробить им окно.

Те, кто садил его в этот каменный мешок, готовились давно, продумали все до мелочей.

Что-то странное кольнуло его под сердцем, неясное воспоминание, которое сперва не привлекло его внимание, а сейчас подсветилось совсем в новом свете. Денис привстал, стянул со стола рюкзак, заглянул внутрь — в нем лежали учебники и тетради. Все учебники по его программе и тетради, в том числе новые — по тем предметам, по которым, убегая из отцовского дома, он оставил принадлежности в своей комнате.

Денис запрокинул голову и засмеялся в голос — зло, от безысходности: кто-то позаботился о том, чтобы он не отстал в школе. Подросток перевернул рюкзак и выкинул из школьной сумки все содержимое. «Алгебра» — его, потрепанная, школьная. Он проверил подпись, на последней странице нашел свои каракули «Илантьев Денис 7 «Б»» — точно его учебник. Его оказались «Геометрия» и «Русский язык», которые он брал с собой к матери. А вот «Литература» — новенькая, но та, по которой они занимались. Новенькими оказались и «Физика», «Истрия» с «Обществознанием»… К ним прилагались новенькие же, без обложек, общие тетради.

Денис подавился собственным смехом, застыл. Все тетради общие — его так долго планируют тут держать? Что это означает вообще?

«Откуда они знают, по какой программе я иду?» — озадачился.

В груди стало жарко, Денис начал задыхаться: неужели это отец? Но зачем?! Ответ родился сам собой:

«Чтобы ты не рыпался и не сбегал больше к матери».

Подросток, брезгливо оттолкнул ногой книги, зашвырнул их под кровать. Обхватив колени руками, плотно прижал их к груди. В круглое оконце заглянуло солнце, окрасив золотистым теплом прикованный к полу стол.

— Ненавижу… — прошептал Денис. Открытие, все еще душившее его, не позволяло зародиться в груди никакой другой эмоции, кроме ненависти — едкой, злой.

Глава 15. Уж лучше бы похищение

Краснодар, ночь с четверга на пятницу

Был уже второй час ночи. Антон не спал.

Он бродил, словно загнанный в клетку зверь, по квартире, меряя шагами комнаты. Жека, начальник службы безопасности, от него ушел всего пару часов назад, у него в руках был вырванный из тетради Дениса клетчатый листок со списком фамилий тех, кто был заинтересован в похищении Дениса.

— Жека, откуда они могли знать, что он у Ирины? — Антон пристально посмотрел на безопасника. — О том, что он сбежал, знали всего несколько человек: ты, Виктория, секретарь — она могла слышать наш разговор с Ириной…

Жека цокнул языком:

— Не там смотришь, Тох. Если кому-то надо, этот кто-то мог вполне организовать слежку за тобой. И вести тебя не день и не два. Мог видеть, как сын свалил из дома на ночь глядя и проследовать за ним. Дальше — дело техники.

— Слежку? За мной? — едко повторил Илантьев. — А ты на что? Ты не заметил, что за мной слежка?

Жека скривился, посмотрел с осуждением.

— Прости, я не мать тебе ро́дная, не нянька, а от охраны ты отказался… Я мог заметить, если бы столкнулся с этим «кем-то» нос к носу. Это раз. А во-вторых…

— А во-вторых меня не интересует, у меня сын исчез.

Жека согласно кивнул:

— И вот тут ты смотришь как раз в самый корень. Пока у нас нет ни требований о похищении, ни ультиматумов, мы наверняка не можем быть уверены, что Денис, по-детски закусив удила, не прячется у кого-то из друзей на хате.

Антон тоже об этом думал. Но вслух пробормотал:

— Он бы так не сделал.

Жека хмыкнул:

— Он уже так сделал, заметь. Если бы Ирина не позвонила, ты бы изводил себя, не зная, куда поперся твой отпрыск. А тут он и с матерью поцапался, вот и мог отомстить вам обоим. — Мужчина встал. — Я подниму его бывших одноклассников и знакомых мужиков в транспортной полиции, если он и рванул куда-то из города, то они это должны зафиксировать.

— Каким образом? Он по карте не рассчитывался, я проверил, его банковская карта к моему номеру привязана.

Жека посмотрел на товарища и босса с сочувствием.

— По камерам, Тоха, по камерам… На всех вокзалах, портах, у касс, на парковках, установлены камеры. Мы знаем время, когда он вышел от Ирины, знаем, во что был одет. Ну, посидим пару-тройку суток, пересмотрим записи. Ты только пойми, пока никто официальное заявление принимать не будет. Денис пока выглядит как бегунец, понял?

— Да не мог он сбежать из дома! — проорал Илантьев и хлопнул с силой кулаком по стене.

Жека примирительно отозвался:

— Ну-ну… Не мог. Моя работа отрабатывать даже самые нелепые версии, будем считать так. — Он посмотрел на тетрадный лист с фамилиями. — И кстати, о неприятном: Викторию я буду проверять в первую очередь на предмет причастности.

Илантьев замер:

— А ее зачем?

— Ну ты подумай сам: она появилась на твоем