— Ты что, боишься меня теперь? — мгновенно прочитав мысли Никка, с усмешкой Аня подтолкнула его локтем. — О, кажется, я случайно раскрыла твою даитьянскую натуру, подверженную предрассудкам! Не понимаю, правда, что, но что-то в твоей голове подсказывает мне, спрашивать это было нельзя.

— Не нельзя, просто… Еще есть другая легенда, — поспешил оправдаться Никк и смущенно потер лоб, продолжив идти. — Легенда о пекельных душах, которые оказались в ловушке в нашем мире света. И для них, привыкших к мраку, наш мир так же мучителен, как для нас их, поэтому они ищут дорогу домой любой ценой: кровью, обманом и предательством.

— Думаешь, я одна из тех душ, что пытается тебя обмануть, чтобы с твоей помощью вернуться домой, а заодно и затащить в свою огненную обитель?

«Нет, — улыбнулся Никк. Несмотря на все свои старания, Аня не умела выглядеть коварной, разве что любопытной, и именно это Никку всегда в ней нравилось. — Даже если ты окажешься герцогиней зла, я пойду за тобой добровольно».

— К тому же, — добавил он вслух, — подозреваю, эту часть легенды моя мама выдумала сама, чтобы будучи ребенком я не забрел куда не следует и не потерялся.

— Надо поболтать с твоей мамой насчет запугивания детей, — рассмеялась Аня, нотки печали снова исчезли из ее мыслей. — Хотя… Она пугала тебя недостаточно сильно, иначе бы ты не сунулся на Землю.

В скале впереди показалась расщелина, а в ней углубление с неровными, уходящими вглубь выступами, когда-то давно определенно служившими лестницей. Не сговариваясь, Никк с Аней двинулись по ступенькам.

Пройдя сквозь каменную толщу, старинная лестница обогнула скалу, которая оказалась не такой уж огромной изнутри, и быстро вывела своих путников на противоположную сторону. Ветер засвистел в ушах, пригоняя запах моря снизу и обжигая лицо своими колючими прикосновениями. Лесенка же вела дальше и выше вдоль каменного склона, точно тайная горная тропа.

— И? Ты в это веришь, Никк? — продолжила Аня, осторожно карабкаясь по отвесным ступеням, почти обратившимся местами в пыль под натиском бурь и дождей. — Веришь, что существуют Пекло и Сãрва?

— В детстве верил, — пожал плечами он, взбираясь следом и с опаской поглядывая на обрыв. — Мне казалось вполне логичным, что существует некая тайная граница, за которой…

Оступившись на поросшей мхом выбоине, Аня потеряла равновесие. Ее растрепанные волосы мелькнули у Никка перед глазами, а в следующую секунду, сам не понимая, как успел ее подхватить, он уже сжимал землянку в своих объятиях.

Все мышцы напряглись, держа ее над пропастью. Никк чувствовал, как Аня тоже встревожилась, но не отступила, и тепло ее тела согревало Никку грудь. Мгновение они смотрели друг на друга. Одно короткое мгновение, но для Никка оно необъяснимым образом превратилось в вечность. Он утонул, забыв, о чем говорил, забыв об опасности упасть и разбиться о скалы. Бездонный, словно окутывающий его целиком, Анин взгляд.

Аня едва заметно ему улыбнулась, и не говоря ни слова, не обдумывая ни единого решения, они потянулись друг к другу. Их губы соприкоснулись, и Никк готов был поклясться, все их мысли слились воедино. Или просто его сердце билось слишком часто? Или ему так хотелось? Аня знала о нем все: каждую мысль, каждое чувство, каждый день прошлого и будущего, каждый душевный порыв. Ее мир был его миром, а их поцелуй стирал границу между ними двумя окончательно.

Да и к черту границы, когда их два мира вместе! Пока Аня рядом, границ не существует. Никк мог победить Ария и Астерота, был сильнее Энриля и Ивэйн, мудрее любого предсказания «Книги Судеб». Он видел все огни Звездного Храма и мог их себе подчинить. Вместе с Аней они, если бы пожелали, могли осветить весь мрак во Вселенной или обратить весь свет во мрак…

— О-ох! — буквально оттолкнув Никка, Аня вдруг отпрянула, прижавшись спиной к скале. В ее широких зрачках отразились возбуждение и страх. — Ты тоже их видел? — спросила она, выдохнув. — «Огни».

«Огни».

Не зная, что сказать, Никк растерянно дотронулся до своей нижней губы, на языке еще оставался покалывающий призрачный вкус взорвавшихся звезд. То чувство безграничной свободы, овладевшее его телом на миг, исчезло, но перед глазами еще плясали свет и тьма, слившиеся воедино. Видеть подобное во сне стало для Никка и Ани делом привычным, но наяву?

Ветер опять засвистел в ушах.

— Не знаю, что это было, — признался Никк, помедлив, — но не хочу, чтобы это заканчивалось.

— И правда странный парк. — От нового порыва мелкие камешки посыпались вниз по склонам, Аня поежилась, подняв воротник. — И думаю, нам лучше найти более безопасное место для следующего эксперимента, Никк.

Как бы Никку ни хотелось продолжить экспериментировать прямо здесь и сейчас, он кивнул.

Через несколько минут они наконец добрались до вершины разрушенной лестницы и увидели вход в пещеру. Место явно было рукотворным, так как идеальной формы арка не могла образоваться сама по себе даже под действием самого искусного ветра. К тому же над ней красовался хорошо сохранившийся символ: дракон, извернувшийся точно язык пламени и вцепившийся клыками в собственный хвост.

— Легенды Да’Арии что-нибудь говорят об этом? — поинтересовалась Аня.

— Если и говорят, то не мне, — покачал головой Никк. — Впервые вижу такой.

Внутри пещера оказалась куда меньше, чем казалось снаружи, или же обвалилась, потому что одну из стен загромождали булыжники. Аня пнула ногой маленький камешек.

— Эх, а все так заманчиво начиналось. Телепортируем обратно на АмараВрати? Продолжим эксперимент?

«Да», — хотел сказать Никк, но в последний момент передумал. Его привыкшие к полумраку глаза остановились на шероховатости под потолком, изъян отдаленно напомнил ему то ли символ старинного алфавита, то ли руну. Никк пробежал глазами до самого потолка. Волнение снова овладело им, но на этот раз это была не тревога, не возбуждение, а предвкушение, предвещающее новую тайну. Чем выше, тем больше становилось загадочных знаков.

— Ни капельки не жутко, — заметила Аня, проследив за его взглядом. — Есть идеи, кто мог все это написать?

— Не знаю насчет всего, но откуда здесь он? — Никк указал в самый центр потолка. Трехлистный лотос, точь-в-точь как тату у Ани на запястье.

— Думаешь, моя мама тоже могла быть здесь?

— Не знаю, Ань, но на Да’Арии я видел этот символ лишь в одном месте. — «И там, как в ежедневнике твоей мамы, было написано „Лăры“».