убийства. Их тайно одобрял Юстиниан, а его дядя пытался дистанцироваться от сомнительных начинаний. По сути, помощь стасиотам можно квалифицировать как государственное преступление, но всё не так просто. Богатые люди не были невинными жертвами. Они имели штат клиентов, охрану, а некоторые даже содержали частные армии. Вероятно, уличные сходки проходили отнюдь не бескровно: стасиотов тоже убивали. Мы видим, что перед воцарением Юстина вокруг дворца шли настоящие бои. Богачи выступали против царя-крестьянина, опираясь на клиентов и наемников. Юстин и Юстиниан в свою очередь прибегли к поддержке стасиотов. Бунтари выступали на сходках и сражались на улицах Константинополя с приверженцами старых порядков. Такие же побоища шли во всех крупных городах империи. Новая Византия сражалась со старой.

И вот — стасиоты познакомили Юстиниана с одной из своих сторонниц, молодой женщиной по имени Феодора. Бывшая актриса теперь вела себя как набожная христианка и не предавалась разврату. Ее увлекла другая идея: идея политического переворота. Можно было отомстить старым врагам, всей этой золотой молодежи, которая властвовала над столицей при Анастасии и использовала Феодору как забаву.

Стасиоты отнеслись к Феодоре иначе, чем богатые хлыщи: в актерке видели человека, уважали за ум, готовы были закрыть глаза на прошлое и вместе с ней мечтали о будущем, которое виделось безоблачным и свободным.

Прокопий прямо увязывает роман Юстиниана и Феодоры со взрывом социального протеста в империи.

«Да и самые политические дела служили поощрением этой любви, — рассуждает Кесариец. — Вместе с ней Юстиниан еще больше стал развращать народ не только здесь (в Византии, то есть в Константинополе), но и во всей Римской империи. Они оба издавна были членами партии венетов (“голубых”), и в руки этих мятежных людей, на их полный произвол, они отдали весь государственный строй».

Феодора происходила из низов, но таким же выходцем из простонародья был и сам Юстиниан. Скромный, деловитый, всегда простой в общении, он мог похвастать разве только образованием, но не происхождением. Да и образование получил лишь потому, что повезло: помог дядя. Среди стасиотов он был своим. Впрочем, отличия всё же были. Юстиниан обладал феноменальной энергией и работоспособностью. Он был хитрее, осторожнее, харизматичнее, жестче обычных людей. Стасиоты видели в нем вождя.

В случае с Феодорой политика переплелась с любовью. Встретившись однажды, молодые люди полюбили друг друга сразу и на всю жизнь. Несомненно, они понравились друг другу. Возникло физическое влечение, причем очень сильное. Феодора была опытна в сексе и могла показать Юстиниану такое, чего он не знал. Сам же Юстиниан был, по словам Прокопия, ненасытен в любви. Это единственная слабость, которую мог себе позволить этот человек. Ел и спал он крайне мало, поддерживал физическую форму, материальных пристрастий не имел, оставался скромен в быту. Но соития с Феодорой — это другое. Юстиниан отдавал этому без остатка всё свободное время, которого было немного. По мнению Кесарийца, это свидетельствует о сатанинском происхождении императора. Вместо того чтобы умерщвлять плоть, он, видите ли, предается похоти с бывшей блудницей.

Итак, молодых людей — Юстиниана и Феодору — объединили секс и политические убеждения. Но, кроме того, были общие взгляды на жизнь. Оба хорошо знали быт народа, симпатизировали стасиотам, исповедовали православие, обладали острым политическим чутьем. Если у мужчин это встречается довольно часто, то для женщины политическая интуиция и умение принимать грамотные решения в масштабах страны — редкость. Возможно, потому, что женщин не так часто допускают к власти. Юстиниан разглядел в Феодоре не только красивую женщину, но и блестящего политика. Огромная заслуга этого императора состоит в том, что он дал своей спутнице в полной мере раскрыть политический талант. И это вновь показывает Юстиниана с необычной стороны. Историки всегда пишут о его деспотических замашках, единоличном правлении. Но мы уже могли убедиться в том, что такой взгляд однобок. Деспот возглавляет революционеров и переворачивает страну вверх дном, затеяв социальные реформы. Это уже непривычно. Да и властью своей Юстиниан охотно делился с теми, кому доверял. Правда, доверял он не всем. Феодора быстро попала в круг людей, к которым будущий император питал чувство доверия. Молодая женщина стала его опорой и единомышленником. Никогда Феодора не изменяла Юстиниану — ни политически, ни физически. Этот человек удивительно правильно выбрал спутницу жизни. Это не значит, что у Феодоры не имелось недостатков или качеств, которые вызывали бы неприятие. «Святая» царица вовсе не была святой. Но она не являлась и исчадием ада, которое рисует Прокопий.

Какими они были, Юстиниан и Феодора, когда встретились? Наилучшее представление об этом дает знаменитая мозаика Сан-Витале.

Если вы приехали в Италию, обязательно посетите Равенну. Старый город почти не тронут временем. Узкие улочки хранят память о последних императорах Гесперии и о готских королях, а византийские церкви VI–VII веков помогают ощутить атмосферу раннего Средневековья. Именно здесь находится церковь Сан-Витале, построенная в эпоху Юстиниана и украшенная великолепной мозаикой. Эта картина, изображающая базилевса, его супругу и приближенных, не менее знаменита, чем сам храм, она украшает страницы всех учебников по истории Византии. Но увидеть мозаику своими глазами — совсем другое дело. Давайте всмотримся в лица людей.

Юстиниан и Феодора невысокого роста, но очень красивы. Он плотного телосложения, с волевым подбородком, украшенным ямочкой. Прямой нос, большие внимательные глаза, вьющиеся темные волосы — настоящий византийский тип.

Эти благородные лица живьем сегодня можно увидеть разве что в болгарских исторических фильмах советской эпохи вроде картины «Хан Аспарух». Волевые подбородки, огромные глаза, красиво очерченные губы, высокие лбы. Типажи словно сошли с византийских икон. Это не славянские, а ромейские лица.

…Столь же прекрасна и Феодора. Прокопий дополняет ее портрет, говоря, что женщина имела матовую кожу и быстрый взгляд. Маленькая, изящная, стройная и большеглазая, она исполнена чувства собственного достоинства и прекрасно понимает, какая великая историческая миссия выпала ей. Кажется, она поняла это сразу, как только встретила Юстиниана в Константинополе. Если эта женщина и вправду была в молодости шлюхой, то она полностью перечеркнула свое прошлое и блестяще сыграла роль великой царицы. Вернее будет сказать, что шлюха оказалась случайной ролью для той, кто была истинной царицей и одной из самых великих женщин в истории человечества.

Почти сразу после встречи они стали