— Все как ты предупреждал, — девушка продолжает нависать над ним.

— Я тебя вообще впервые вижу! Позови Машу! — нехорошая догадка зарождается в голове.

Нет, она не могла! Он только поверил, что в очередной раз победил сопротивление.

Настойчивый стук в двери.

— Я открою, — говорит девица и ловко спрыгивает с постели.

— Нет! Не смей! — в отчаянии кричит Глеб.

Он еще не отдает отчета своему крику. Чуйка срабатывает.

А в следующую минуту в номер вваливаются незнакомые люди. Их много. Они восторженно присвистывают, что-то обсуждают.

Фотографируют его! Снимают!

А он перед ними… беззащитный… прикованный… обнаженный…

Это сон! Кошмар! Это не может быть явью! Нет!

— Убирайтесь вон! — орет не своим голосом.

— Глеб, и часто вы подобным образом проводите время?

— А ваша жена в курсе?

— Ваши пристрастия не мешают управлять клиникой?

— Кто ваша спутница?

— Она постоянная любовница?

Вопросы сыплются на него как из помойной ямы. Эти люди бесцеремонно его разглядывают.

— Вам нравится, когда вас унижают?

— Вы сами попросили сделать надпись на лбу?

— Когда вы ощутили такую потребность?

— Это связано с психологической травмой в прошлом?

Люди не замолкают.

— Идиотка, освободи меня! — шипит он на девицу.

Она же не растерялась и во всю улыбается людям. Принимает соблазнительные позы.

— Мы весело проводим время, — выдает и треплет его по голове, как пса безродного.

— А правда, что депутат Железнов отмывает в вашей клинике деньги? — прилетает очередной вопрос. Его задает мужчина в сером костюме, который держит в руках бумажку исписанную мелким почерком.

— Вы по головам шли? Неужели смерть банкира Навроцкого на вашей совести? — спрашивает рыжая женщина, которая тоже засовывает нос в исписанный лист бумаги.

Все происходит так быстро, вопросы только множатся. А Глеб все никак не может прийти в себя и сообразить, что происходит. Мозг оказывается работать.

— Ты же мне заплатишь, как договаривались, по пятикратному тарифу? — немного понизив голос, интересуется девица.

— Больше. Только развяжи! — рычит Глеб.

— Он вам платит? Как давно? И что входит в ваши обязанности? Я тоже вам заплачу за эксклюзив! — подлетает к девице один из журналюг.

— Ой, я вам такое расскажу, — идиотка кокетливо выгибается и облизывает ярко-розовые губы.

— Освободи меня! И не смей ничего говорить! А то… — Глеб окончательно звереет.

— Вы угрожаете своей любовнице? — тут же прилетает очередной вопрос.

— Вы рассказывали супруге о своих пристрастиях?

— Почему на лбу именно эта надпись?

Ему хочется провалиться сквозь землю. Это невозможно выдержать.

— Развяжи! — он уже орет не своим голосом.

— Нет. Я боюсь, — мотает головой девица. — Вы меня пугаете.

— Что ты за идиотка такая! Откуда взялась на мою голову! — стонет Глеб.

— Обычно у вас другая любовница? Как часто вы их меняете?

Любое его слово они выворачивают, как им нравится.

И он обнаженный, беззащитный лежит перед ними.

Машка… это все она… Она все утроила… Только сейчас до него доходит очевидный факт.

И вместе с неконтролируемой злостью, Глеба охватывает восхищение. Ее огонь, который в свое время так его восхищал, он давно потух… И вот сейчас он возродился…

Эх, Машка… мысли о супруге тут же отражаются ниже пояса… Даже в такой ситуации кровь приливает, адреналин бушует. Она ему нужна! Необходима, как воздух.

— Вам нравится, когда смотрят?

Вы специально это устроили, чтобы добавить перчика?

Вопросы от журналюг снова отрезвляют. Ему надо выбраться. И найти строптивую жену. Его огненную бестию!

— Глебка, Глебка, — до чего же ты докатился, — он вздрагивает от знакомого голоса.

На фоне всех стервятников он выигрышно выделяется.

— И ты тут, — скрипит зубами.

— Как я могла пройти мимо, — сверкая глазами, покачивая бедрами к постели подходит Паулина. — Прекрасно выглядишь, Глебушка!

Глава 31

— Только тебя не хватало! — Глеба передергивает.

Он уже и забыл про нее. Думал, навсегда осталась в прошлом. Так нет же вылезла на его голову дрянная бабень.

— Вот меня, Глебушка, как раз и не хватало, — одаривает его белозубой улыбкой. — Любо-дорого посмотреть, какой ты сейчас красавчик!

— Развяжи меня, Паулина!

— Ммм… нет, — мотает головой и в глазах испепеляющая ненависть. — Я больше не боюсь тебя, Глебушка.

— А зря, — он пытается взглядом ей передать все, что может с ней сделать.

Раз получилось запугать, и Паулина надолго замолкла. Получится и сейчас.

Она действительно отходит в сторону, по лицу пробегает тень.

Все еще боится, самодовольно ухмыляется Глеб.

Ничего он всех их еще на колени поставит. Хоть и понимает, такой яркий эпизод будет непросто стереть из памяти людишек.

Журналисты еще долго продолжают глумиться. Расспрашивают продажную девку. А та, вместо того чтобы замолкнуть, наоборот, начинает нести несусветную чушь, еще больше его позорить.

Паулина молчит, смотрит на него с чувством превосходства, делает фотки. Молчит она до поры до времени, он знает, что она готовит эксклюзивный материал. И в отличие от написанной от руки Машиной бумажки, у Паулины есть доказательства. Она их слишком долго собирала, в желании отомстить Глебу.

— Слышь, ты, — обращается к продажной девке. — Я еще больше заплачу. Только развяжи, — называет сумму, от которой у девахи челюсть отвисает.

— А не обманешь? — спрашивает с недоверием.

— В моем состоянии, — хмурится.

— Ладно, — кивает и снимает с Глеба наручники.

Он быстро вскакивает, прикрывается простыней.

Вопросы от журналюг продолжаю сыпаться, как из выгребной ямы.

— Покиньте немедленно мой номер! — рычит на них. Когда ничего не помогает, Глеб забегает в ванную комнату.

Смотрит на себя в зеркало. Скалится.

На лбу красуется надпись: «Я — редкая гнида».

Эх, Маша… Машунька… ответишь ты за это. Ох, как ответишь. На коленях будешь годами