Шрифт:
Закладка:
Пленникам разрешалось навещать родственников, но на очень короткое время. Многие расценивали это как шанс избавиться от чар. Так, однажды девушка из Халланда отпросилась у троллей на Рождество. Когда возвращалась обратно в гору, разбросала по пути соломинки, по которым ее нашли и освободили.
Отлучиться можно было даже в церковь, но с соблюдением строгих ритуалов. Например, зайти в храм разрешалось только тогда, когда священник отпустил грехи, а выйти – перед тем, как он начнет благословлять.
В финском местечке Вёро пастушка оказалась в плену у троллей. Очень она тосковала по дому, и разрешили ей тролли сходить в церковь, велев строго-настрого вернуться в определенный срок. Дали ей шапку-невидимку, снять которую она не могла, как ни старалась: уж больно плотно облегала та голову.
Не послушалась троллей пастушка и осталась ждать благословения. Тут-то и произошло чудо: начала узнавать она почти уже забытых людей, а тут и шапка-невидимка приказала долго жить. Стала пастушка снова простой девушкой из плоти и крови. Подошел к ней священник, положил на голову руку и избавил ее тем самым от чар злых троллей.
В плену женщины стирали, готовили, мыли посуду, натирали пол, ткали, пряли, шили и чинили одежду. Мужчины чистили хлев и кормили коров.
Пленники с восхищением описывали хоромы и богатство троллей. Стены и потолки были покрыты серебром, золотом и драгоценными камнями. У лошадей – золотые подковы и седла, колесницы – из чистейшего серебра. С людьми обращались достойно и вкусно кормили. Еда, правда, была с подвохом – могла в любой момент превратиться в змей, жаб и лягушек.
Самостоятельно вырваться из плена помогала молитва или имя Христа за трапезой – такому гостю тролли были совсем не рады. Если в освобождении участвовали родственники и друзья, то выглядело это так: они подходили к тролличьей горе и перечисляли все, что принадлежало пленнику, – от названия хутора и имен жены и детей до клички коровы. Кроме родственников, освободить человека мог священник, он произносил у горы молитву или псалом и не имел права на ошибку – даже одеваться в этот день ему следовало в определенном порядке.
Работал и дистанционный способ – стрельба из ружья над горой. Выстрелы производились в сторону севера, ведь именно там обитало зло. Для большей эффективности ружье заряжали страницей из псалтыря.
Лучше всего помогали церковные колокола: тролли не выносили их звона. Если расстояние от церкви до горы было приличным, звонили как можно громче. В Сконе к звону подключалось одновременно сразу несколько храмов. Другой способ: снимали самый маленький колокол и подносили его к горе. Не исключено, что именно колокольный звон изгнал всех троллей из Швеции.
Во время освобождения предстояло пройти еще один квест. Тролль кричал пленнику: «Выходи! Сейчас же!» – и забрасывал дверь копьями. Дождавшись, пока он успокоится, надо было стремглав бежать, причем не по прямой, а петляя. Поскольку тролли жили в темноте и свет их ослеплял, они чаще всего промахивались, и человек выходил на свободу.
Церковные колокола помогали вызволить из горы пленника троллей
Побывав в плену, многие испытывали своеобразный посттравматический синдром: одни забывали родную речь, другие замыкались в себе, третьи теряли память, четвертые и вовсе лишались рассудка. Для лечения подобных недугов знахари использовали нестандартный подход: при помощи стального предмета и кремня над головой пациента высекали огонь и делали три плевка. Затем бывший пленник проползал через кольцо из льняного каната и так же плевался. Если это не помогало, оставалось последнее средство: между зубами проводили стальным ножом – универсальным оружием в борьбе с нечистью.
Девушек тролли порой угоняли в сексуальное рабство. На севере страны верили, что нечисть только и ждет подходящего момента, чтобы выкрасть девушку из дома и принудить к браку с видным женихом. В провинции Даларна до сих пор проходит ежегодное представление «Свадьба тролля» на этот мотив[64].
В плену девушка рожала троллю детей. Чем больше времени она находилась в заточении, тем больше отпрысков появлялось на свет. Дети всегда оставались с отцом, поэтому после освобождения мать тосковала по ним и даже возвращалась к горе: не слышно ли детского плача и родных голосов.
Если девушка пропадала надолго, ее земной муж мог завести другую семью. В южной части Швеции была популярна такая история. Тролли внушили герою, что его жена мертва. Тот решил снова жениться, но на свадьбу к нему пришла первая супруга и попросила о помощи. Мужчина бросился было к ней, но родня сделала все, чтобы он не смог ее вспомнить, иначе тролли забрали бы и его.
Порой невольницу не пускали в дом ее же родственники, и она жаловалась на свою судьбу у порога, а потом снова возвращалась в горный плен.
Взаимная симпатия в паре и женитьба по согласию были возможны, когда мужчина влюблялся в троллиху[65]. Но дальше мог повториться абьюзивный сценарий из главы про лесных дев: муж после свадьбы начинал обходиться с женой все хуже и хуже. Та покорно терпела, пока однажды не выдавался случай что-то починить или поправить по хозяйству с применением недюжинной силы. Обескураженный муж извинялся, а троллиха лишь спокойно напоминала: насилие – удел плохо воспитанных людей.
Если же у «межрасовой» пары все было хорошо, конфликт мог разгореться между женихом и родителями троллихи.
В Халланде собрался как-то батрак на зимний базар. По дороге ему встретились тролли. Общались они с ним по-доброму и даже пригласили в гости. Согласился батрак и зашел в их палаты.
И была у тех троллей дочь. Сами-то они были страшны, а вот дочка у них уродилась красавицей, каких свет не видывал! Полюбил ее юноша с первого взгляда, вскоре и свадьбу сыграли. Щедры оказались тролли: одарили молодых дорогими подарками – да в придачу еще столько денег дали, что построил себе батрак целое поместье! Окружил его рвом, а через ров мостик перекинул.
Зажили молодожены в своем новом имении, ни бед не зная, ни забот. Но не нравилось батраку,
