Поэтому весьма вероятно, что архивы и библиотеки появились в Месопотамии очень рано. Вкратце можно сказать, что египтяне изобрели книги, а шумеры изобрели хранилища!

Огромную «библиотеку» раскопал американский археолог в Ниппуре; многие тысячи табличек, найденные там, сейчас находятся в музеях Константинополя и Филадельфии. Большинство табличек были необожженными и потому сохранились не так хорошо, а расшифровать их оказалось труднее. И все же они содержат множество литературных и научных текстов, которые, в силу их большой древности, представляют непревзойденный интерес. Ниппур был одним из самых знаменитых центров шумерской религии, а его храм, посвященный верховному богу Энлилю, стал хранилищем древних традиций. Таблички библиотеки, судя по всему, стояли на глиняных полках шириной около 46 см. Храм вмещал не только библиотеку или хранилище, но и школу. В его развалинах обнаружены учебные тексты, подготовленные учителями для учеников. С их помощью легче понять, как молодежь учили писать клинописью. На раскопках удалось найти настоящую школу эпохи Хаммурапи – ее считают самой первой из существующих. Возможно, так и есть, если «школу» рассматривать в техническом смысле, то есть помещение, предназначенное для обучения. Можно не сомневаться, что школы существовали и до Хаммурапи (не только в Египте, но и в Шумере), хотя, даже если их и раскапывали, не всегда можно было догадаться об их назначении. В качестве школьного класса могла использоваться любая комната; иногда детей учили и под открытым небом. Требовалось лишь несколько табличек с изображением знаков, слов или формул, которые следовало скопировать и запомнить, ком свежей глины и пучок тростника.

Существование школ и библиотек предполагает, что изобретение письма имело целью не только сохранение записей. Письмо отвечало еще одной, более важной задаче, которая ускользала от внимания рядового писца, но занимала мысли первых «филологов». Такой задачей было сохранение, исправление и стандартизация собственно языка. До тех пор пока язык остается бесписьменным, он склонен довольно быстро меняться – возможно, даже слишком быстро. Письменность помогает его зафиксировать. Изобретение письма следует считать очень долгим процессом. Основная идея довольно проста, но, какими бы умными ни были древние «филологи», которые пытались ее осмыслить, они, возможно, не могли сразу представить себе ни все трудности, ни средства их преодоления. Сам процесс передачи языка средствами письменности вызывает к жизни филологические задачи и, возможно, пробуждает своего рода филологическое сознание в головах нескольких гениальных людей. Древние грамматисты, которые, возможно, были и первыми учителями (для преподавания предмета необходимо было вначале овладеть им наилучшим образом), составляли списки слов, поделенных на тематические рубрики – предшественники современных словарей. Такие списки были найдены на раскопках в шумерском поселении Урук (Эль-Уарка). Их возраст – ранее 3000 г. до н. э. Семитские захватчики составляли более сложные списки, куда, помимо шумерских слов, входили и их аккадские эквиваленты. Они исследовали морфологию и синтаксис этих языков. Мы уже упоминали хеттские глоссарии, которые продолжали ту же традицию в соседней стране. То, что аккадские, вавилонские или хеттские грамматисты одновременно пользовались двумя или более языками, структура которых была совершенно разной, должно быть, ускоряло их филологическую восприимчивость.

Несмотря на многочисленные уверения в обратном, мы должны сказать, что филология относится к числу не новейших, а древнейших наук. Может ли быть иначе? Ни одна научная работа в любой отрасли не может быть издана без лингвистического аппарата достаточной точности; язык создавали обычные люди, но филологи требовались почти с самого начала, чтобы стандартизовать язык, очистить его и увеличить его точность. Возможно, одно из различий между людьми, которые постепенно создали высокоразвитую цивилизацию, и теми, которые этого не сделали, заключается в том, что первых не слишком долго устраивал традиционный, бессознательный язык; с целью более точного словоупотребления они стремились его анализировать. Филологическое сознание подразумевает большую любознательность. У одних народов такая любознательность была развита лучше, чем у других. Эти народы были нашими духовными предками.

Вавилонская наука

Получив некоторое представление о физических (таблички) и духовных (филология) орудиях, давайте посмотрим, как они помогали познать мир и обогатить познания. Учитывая все вышесказанное, лучшим выражением для обозначения таких познаний будет «вавилонская наука», поскольку основная масса наших сведений идет от вавилонских табличек. На клинописных табличках запечатлены познания шумеров, истолкованные и трансформированные аккадскими (вавилонскими) писцами. Можно, конечно, рассуждать о «месопотамской» или «шумеро-аккадской» науке, однако эти громоздкие конструкции не столь выразительны, как выражение «вавилонская наука». Тем не менее важно не забывать о шумерских корнях и колорите этой науки.

Как правило, «научные» таблички не датированы; даты их возникновения возможно определить лишь в тех случаях, когда известно точное происхождение, то есть, когда археологи обнаруживают их на определенном слое раскопа. К сожалению, многие таблички, доступные сегодня ученым, были куплены у неофициальных копальщиков. Если речь идет об астрономических табличках, иногда датировать оригинальный текст, записанный на них (но не сами таблички), можно на основании сведений, приведенных в текстах. Что касается математики, мы располагаем лишь небольшим фрагментом шумерского текста; большинство задач относится к Древнему Вавилону, остальные относятся к эпохе Селевкидов (то есть к трем последним векам до нашей эры).

Много недоразумений возникло из-за небрежности ученых (имеются в виду не ассириологи, а историки науки и культуры), которые расшифровывали одни и те же главы и даже одни и те же абзацы древневавилонских текстов явно доэллинской эпохи – а также тексты эпохи Селевкидов, то есть постэллинских. Позвольте еще раз повторить, что вся древнегреческая наука (в противовес эллинистической и римской) развивалась в период времени, которому месопотамская и египетская наука не только предшествовала, но и наследовала. Если заменить время пространством, греческую науку можно представить маленьким островом, окруженным Восточным морем. Наши читатели защищены от таких недоразумений, так как в книге не рассматриваются таблички эпохи Селевкидов, принадлежащие уже эллинистической эпохе. За исключением редких кратких ссылок на позднейшие таблички, все документы, о которых идет речь ниже, представляют шумеро-вавилонскую цивилизацию, значительно более древнюю, чем зарождение греческой науки.

Математика

Количество математических глиняных табличек, расшифрованных до последнего времени, не очень велико – около 60. К ним следует добавить около 200 табличек с надписями. Более того, большинство (около двух третей) этих табличек относятся к очень позднему периоду (эпохе Селевкидов). Поэтому в нашем распоряжении остается меньше 100 табличек, которые представляют древневавилонскую математику. Почти все эти таблички, попавшие к нам с нелегальных раскопок, можно датировать лишь очень косвенно и неточно. Более того, у нас нет пособия или учебника, сравнимого с папирусом Ринда. Возможно, так получилось из-за того, что письмо