Шрифт:
Закладка:
— Гена, блядь! Ты вообще охуел⁈ Еще раз спрашиваю, кто эта сука⁈ — разозлилась Принцесса Ночи. — Немедленно отвечай! Это здесь ты ее связывал и давал в рот⁈
Талия спрыгнула на пол со стола и подошла к деревянной конструкции, зазвенев цепями.
— Прелесть моя, но я не помню, честное слово. Вернее, помню, но не совсем. Я же объяснял уже, — начал оправдываться Родерик, не понимая, как его невеста до сир пор не может уяснить, что он не тот, прежний князь Мышкин, и, в силу вполне ясных обстоятельств, не может отвечать за действия человека, которым он никогда не был.
— Как это удобно! Охренеть как это удобно! У тебя теперь на все есть оправдание! Ну-ка давай сюда руки! — Талия Евклидовна натянула одну из цепей, с конца которой свисал стальной браслет.
— Нет! — рассмеялся Мышкин.
— Я сказала: «да»! — настояла баронесса. — Давай, Гена! Давай поиграем. Не только же тебе девочек мучить. Я тоже хочу попробовать.
— Только недолго, — нехотя согласился князь и позволил надеть браслет на правую руку.
— Эту тоже давай, — Талия защелкнула браслет на его левом запястье, обошла деревянную конструкцию и, упираясь ногами, подтянула цепи так, что руки Геннадия Дорофеевича оказались вышек его головы.
— Так, так, чертов маньяк, где ты прячешь плетку? — баронесса обошла комнату, будучи уверенная, что плеть, о которой говорила сука с английским акцентом лежит где-то здесь. — Гена, где плеть? — строго спросила она.
— Дорогая, я не знаю. И давай без плети, — Мышкину совсем не нравился замысел его невесты.
— Вспоминай быстро или я тебе сейчас кисточку в жопу засуну! — Талия схватила со стола все три кисти, измазанные засохшей краской.
— Мы так не договаривались, — Мышкин начал сердиться и зазвенел цепями, пытаясь освободиться.
— Ладно, успокойся, твоя жопа не пострадает. Хотя следовало бы отыграться на ней за мою, — баронесса открыла шкаф, надеясь там найти плетку. Все-таки нельзя же упускать такой удачный случай подурачиться над Родериком. Она даже подумала, что такая игра может придать больше еще свежести и остроты их отношениям.
— Дорогая, это уже слишком, — начал возмущаться князь. — Отпускай меня! Иначе знаешь, что потом будет?
— Что? — Принцесса Ночи с интересом посмотрела на своего пленника и подошла к нему, держа в руках коробку со свежими красками и пока еще не использованными кистями.
— Я тебя тоже пристегну здесь и сделаю все, что ты сделаешь со мной, — пообещал Мышкин. — Даже хуже этого! Талия, угомонись! Не забывай, что я — маг!
— Ой, как страшно! Ты умеешь сказать так, что трусики становятся мокрыми. От смеха, разумеется, господин маг. Выбирай: или ты сейчас же, говоришь мне, где спрятал медальон Каукет, или… — она на миг задумалась, — или все равно скажешь все-все под пытками. Для начала я использую тебя в качестве художественного полотна. Стяну с тебя штаны и разрисую твои яйца. Может быть во мне дремлет талант великой художницы, — шутливо и важно предположила Талия Евклидовна, раскладывая тюбики с красками на столе. — Потом раздену тебя всего и превращу в живое полотно моего будущего шедевра. И обязательно сфотографирую.
— Талия! Это уже слишком! Хватит! Через час должен приехать твой отец! — Родерик начал злиться. — Ты дурачишься, а нам нужно решать серьезные дела по свадьбе. У нас еще ничего не готово!
— Аид дери, как мы теперь заговорили! Вчера ты даже не хотел думать на какой день удобнее свадьбу, а теперь «серьезные дела», «ничего не готово»! — рассмеялась баронесса, вскрывая тюбик с красной краской. — Говори, где медальон, и я тебе все прощу! Ген, ну скажи! Он мне правда нужен.
Сказать этого Родерик не мог. Талии все вокруг казалось игрой, она не всегда понимала, что к магии нельзя относиться так легкомысленно. Даже после тех двух случаев, когда удалось избежать большой беды только с помощью графа Елецкого, баронесса все равно относилась к столь важным вещам шутя.
— Я вспомнил! — сказал вдруг князь.
— Говори! Только не вздумай меня обмануть, — Принцесса Ночи выдавила полоску кроваво-красной краски прямо на стол.
— Я не про медальон… — Геннадий Дорофеевич смотрел на ее приготовления без удовольствия, понимая, что может предстать перед бароном Евстафьевым в очень неприглядном виде. — Вспомнил об этой… Элизабет. Ее фамилия Барнс. У меня… вернее прежнего меня совместный бизнес с ее мужем. Какая-то транспортная компания. И эта Барнс иногда бывала здесь без него.
— То есть ты подрыгивал ее здесь, подвесив на цепях? — уточнила Принцесса Ночи.
— Прелесть моя, ну зачем ты все это так выворачиваешь. Ты же прекрасно знаешь, что я к этому не имею отношения. Прежний Мышкин, да, он любил эти штучки. Творческие люди, они все больные на голову. Давай, отпускай меня. Есть хорошая идея, как можно развлечься, — сказал Родерик, надеясь, что его слова могут весьма заинтересовать. — При чем развлечься с этой англичанкой. Отпустишь, сразу скажу. Тебе очень понравится.
— Сначала скажи, — Талия отложила в сторону тюбик и кисти. Мысль наказать англичанку, за то, что она смела присылать такие пошлые сообщения ее жениху, баронессу в самом деле заинтересовала. Заинтересовала настолько, что Талия даже забыла о медальоне Каукет.
— Когда ты меня отпустишь, я отвечу ей на сообщение. Скажу, мол, дорогая Элизабет, приезжай сюда, на Коломенские пруды, мы хорошо проведем с тобой время. Я придумаю, как ее уговорить, если будет сопротивляться. И здесь мы вместе ее накажем, подвесим на цепях. Ты сможешь отхлестать ее плеткой, изрисовать ее тело краской или придумать что-нибудь еще похуже, — предложил Геннадий Дорофеевич.
— Аид дери! Интересная мысль! Я ей кисточки в жопу засуну, буду хлестать плеткой и представлять, что мы наказываем британскую императрицу и всю их проклятую империю! А потом вызовем ее мужа, если он в Москве. Пусть забирает свою блудливую суку. Тогда она уже точно тебя не побеспокоит, — решила Талия Евклидовна. — Ладно, Мышка, за разумные мысли вынуждена освободить тебя. Кстати, надо подумать, может мою мачеху можно так проучить, чтобы тебе
