с громогласным гидом. Смирнов прилепился к ним и постиг все версии появления названия Девичьей башни, увидел место, где поскользнулся Семен Семенович Горбунков из «Бриллиантовой руки», и узнал массу других достопримечательностей Баку.

Когда они вышли на набережную, которую все бакинцы называют Приморским бульваром, Смирнов решил больше не злоупотреблять чужим гостеприимством и отклеился от группы. На прощание Даниил услышал, что первоначальная длина бульвара была три километра, теперь уже шесть, а скоро будет двадцать шесть. Бульвар был огромной ширины, больше похожий на парк, чем на набережную или бульвар в понимании москвича. Как в классическом советском парке культуры и отдыха, в Приморском бульваре были карусели, лотки с мороженым. Ближе к краю он становился более современным: с модерновыми зданиями, современными инсталляциями и мощеными пространствами. Но Смирнова больше всего впечатлили нефтяные вышки, стоящие прямо посреди бульвара. Невысокие, метров семь-восемь высотой, они были обнесены чугунной оградой, сквозь которую было видно, как они неспешно качают нефть из скважин. Их было несколько десятков, и они отнюдь не портили вид бульвара. Для интереса он подошел к одной из них. Надписи на тюркском и английском языках гласили, что это «скважина № 3779, месторождение Бибихейбат. Открыта в 2005. Начальная глубина добычи — шестьсот двадцать метров, две тонны нефти в сутки. Нынешние показатели — пятьсот пятьдесят метров и полторы тонны». Попытавшись вспомнить, как баррели соотносятся с тонной, Даниил решил, что это дело довольно выгодное.

Вид на Каспийское море был тоже довольно техногенным. В воде виднелись высоченные нефтяные вышки, танкеры и плавучие платформы. В одном месте Даниил вышел к морю, потрогать воду. Она была относительно чистой, чуть более соленой, чем, скажем, в Средиземном море, и довольно теплой.

В Баку работал «Убер», и за смешные деньги Смирнов вызвал себе машину, чтобы подыскать в центре города место для обеда. На центральных улицах было многолюдно, обращали на себя внимание толпы гуляющих, ярко одетая молодежь. По внешнему виду невозможно было догадаться, о том, что Азербайджан — мусульманская страна. Практически ни одной женщины в хиджабе, платке, укрывающем волосы, или тем более в никабе, закрывающем лицо, Даниил не увидел. В целом Баку выглядел симбиозом европейского города и Дубая. Небоскребы, море и восточный колорит.

После десяти минут поисков Даниил нашел местечко у крепостной стены. У этого ресторана была открытая терраса, рядом с которой располагался огромный мангал, запах которого и привлек Смирнова. Его усадили у входа за столиком для двоих. Мест в ресторане уже не было. Заказал Даниил себе ассорти шашлыков и свежую зелень. Просто пройдя мимо мангала, он и думать о другом не мог. В итоге ему принесли сочный люля-кебаб и нежнейшие бараньи ребрышки, от которых он остался в восторге. Еще была осетрина и курица, но они его не так впечатлили. Зато огромные бакинские помидоры просто взрывались пряным вкусом настоящего солнца, а не вкусом пластмассового парника.

Когда Смирнов закончил трапезу, он просто откинулся на спинку стула, понимая, что из-за стола ему не встать. Он по привычке попросил кофе. Но официант его просьбу не выполнил, предложив чай. Даниил согласился на чайник чая и стал рассматривать окружающих. Как раз в этот момент в ресторан зашла пожилая женщина. Переведя дыхание, она спросила официанта о кутабах, тот развел руками и сказал, что надо ждать минут двадцать. Женщина вздохнула и облокотилась о стойку. Смирнов, привстал и пригласил ее присесть за его столик.

— Пожалуйста, я все равно один.

— Ох, спасибо молодой человек. Вы не местный? — она его окинула цепким взглядом.

— Я из России. Даниил, — кивнул он в знак приветствия.

— Я Роза. Роза Марковна. Коренная бакинка, — скромно, но с аристократическим достоинством представилась дама. — Вы тут по делам или в гостях?

— По делам. Визу американскую приехал получать.

— Успели посмотреть город?

— Да. Старый город. И по бульвару погулял.

— Обязательно посмотрите центр Гейдара Алиева. Его строила сама Заха Хадид! Там, правда, нет ни одной прямой поверхности, и у меня там голова кружится, — призналась Роза Марковна. — Но это грандиозное сооружение.

— Схожу обязательно, — ответил Даниил, с трудом вспоминая, кто такая Заха Хадид.

— Еще посмотрите «белый город». Это бывший нефтяной район. В советское время его называли «черный город», там было очень много нефтеперерабатывающих предприятий. Все снесли и построили огромный квартал. Архитектура как в Париже.

— Интересно.

— А еще съездите на грязевые вулканы, в Гобустан и Янардаг.

— А что это? Ну, последние два места?

— Ну как же?! Гобустан — это стоянка древнейших людей. А Янардаг — это горящая земля. Символ Азербайджана.

— В смысле?

— В прямом. Из-под земли сочится газ, и он горит.

— Вау. Съезжу. Вы не хотите чаю? — Даниил показал на огромный чайник.

— А знаете ли, с удовольствием! Любезный, — подозвала она официанта. — Можно мне армуду? И варенье почему молодому человеку не предложили? Хотя бы белую черешню.

— Сию минуту, — в тон ей ответил официант.

Через пять минут у них на столе появилось три розеточки с вареньем и второй стеклянный стакан изогнутой формы.

— Я так понимаю, чай тут в почете? А кофе вовсе никто не пьет?

— Это правда. Чай — это национальная традиция. Раньше вообще только черный байховый пили, но сейчас и зеленый могут подать. Кофе — это вам в Турцию.

— Как интересно.

— Да. Хотя чай тут только при советской власти начали выращивать. Но лег в культуру, теперь никто и не вспомнит, что в древности тут его не было. Вы пробуйте варенье. Вот это местный специалитет — варенье из оливок. А это, — показала она на третью розеточку, — цукаты из арбузных корок.

Варенье и вправду было невероятное. Чуть солоноватое — из оливок, нежно-сладкое — с хрустящими арбузными цукатами, и конечно, несравнимое варенье из белой черешни.

— Великолепно! Так-то я сладкое не особо. Но ваше варенье — прямо откровение, — перешел на высокий стиль Даниил.

— У азербайджанцев есть теория, что и овощи, и мясо, и даже варенье — все получает особенный вкус из-за соленой почвы. Дескать, близость моря и особенности почвы таковы, что все продукты пропитаны минералами. Но я не по этой кафедре, я музыкант по образованию, так что не могу ни подтвердить, ни опровергнуть.

Смирнов кивнул, продолжая уплетать варенье.

— Мой муж, он был инженером-нефтяником, вот он много про это знал. Тут очень специфичные залежи минералов. Такого нигде в мире больше нет.

— А вы сказали, что тут родились?

— Да. Маму из Ленинграда эвакуировали. Беременную. Я тут и родилась. Здесь же выучилась в консерватории и замуж вышла, — словоохотливо начала историю своей жизни Роза Марковна.