меньше, то не на много, просто Россия по площади больше, у нас это не так заметно, — с определенной обидой ответил я и воспользовавшись моментом перевел разговор на нужные мне рельсы. — А вы хотели бы чтобы будущая независимая Венгрия взяла за основу именно английскую модель государственного устройства?

— Я думаю, большинство венгров устроила бы конституционная монархия пусть даже под властью императора в Вене, — пожав плечами озвучил свои мысли Сеченьи. — Вероятно, такая модель вполне способна стать залогом быстрого развития моей родины.

— Такого же быстрого как на островах? — С легкой иронией в голосе, которая собеседником явно осталась незамеченной, переспросил я.

— Конечно, — кивнул венгр, — может быть даже еще быстрее. Я верю в свой народ, в то что, избавившись от немецкой опеки мы вполне сможем… Все.

Видимо фантазия в последний момент отказала моему гостю, и представить себе возможные горизонты венгерских достижений он вот так сходу просто не смог.

— Ну да… — Скептически протянул я, объяснять собеседнику, что залогом успеха империи, над которой никогда не заходит Солнце являются многочисленные разграбляемые ими колонии и контроль над главными торговыми морскими путями мира смысла не было. Если на каждого жителя главного острова приходится примерно двести работников так или иначе вкалывающих на благо метрополии, было бы странно, показывай британцы результаты хуже. Впрочем, Сеченьи видимо уловил скепсис в моем согласии и потребовал разъяснений, которые я ему и озвучил.

— А Россия? Вы, ваше императорское величество, сами сказали, что строите железные дороги не слишком медленнее англичан, — попытался подловить меня собеседник.

— А у России есть огромная коренная территория с неисчислимыми природными богатствами и семьдесят миллионов собственного населения. Боюсь Венгрия похвастаться таким тоже не может, — мы вернулись внутрь дворца, расположились в «чайной» комнате, где я предложил партию в шахматы. Сеченьи не отказался и пока мы расставляли фигуры задал главный вопрос.

— Так, ваше императорское величество, чем именно я вас сумел заинтересовать?

— Во-первых, я надеюсь, что все сказанное здесь сегодня при любых обстоятельствах останется в тайне, — я попытался вложить в голос максимум убеждения, и судя по тому как сразу посерьёзнел венгр, у меня это получилось. Сеченьи кивнул, а я продолжил, — Российская империя желает видеть Венгрию независимой и дружественной нам страной. Для этого мы готовы помочь… Средствами, людьми, печатными материалами… Оружием.

— Вы думаете, это возможно? — Венгр приподнял бровь.

— Более чем, — я кивнул, — Императорская власть Франца достаточно слаба, если разобраться. Две трети населения империи составляют представители не титульной нации: венгры, чехи, словаки, словенцы, сербы, итальянцы. Русины, опять же. Стоит только им всем осознать свою силу — Вена падет как колосс на глиняных ногах.

— Русины… — пробормотал Сеченьи. — А вы видимо при развале империи собираетесь погреть руки и на этом деле и забрать Галицию до конца.

— Не буду этого отрицать, — я кивнул и сделал глоток принесенного слугами чая. После выхода на мороз горячий чай заходил с большим удовольствием. — Однако думаю, что вас это беспокоить не должно, не территорию Венгерского королевства мы не претендуем.

— Все же королевства?

— Без сомнения. После известных событий во Франции европейские элиты нервно реагируют на слово республика. Поверьте, вам будет гораздо проще отстаивать независимость, если получится выстроить хорошие отношения с соседними странами. Все же Венгрия — не Франция и войну со всей Европой не потянет.

— Возможно вы и правы, ваше величество, — протянул венгр.

— Опять же, нужно понимать, что королем Венгрии может стать только природный венгр. Думается мне, что, например, Иштван — вполне подходящее, королевское имя. Иштван VI Сеченьи. Как вам?

— Интересно, — был вынужден признать собеседник. Перспектива надеть на голову королевский венец была достаточно жирной приманкой, чтобы соблазнить кого угодно. — Конечно, я бы соврал сказав, что такая перспектива меня не интересует.

В целом Сеченьи произвел на меня скорее отрицательное впечатление. Не чувствовалось в нем стального стержня, революционной готовности идти до конца. Он с удовольствием согласился взять деньги на поднятие венгерской культуры, моментально принял идею производства печатных материалов на венгерском языке где-нибудь в Кракове с последующей переправкой их через границу, а вот оружием заниматься уже отказался. Не захотел марать руки… Или рисковать собственной шкурой, тут оставалось только гадать. В общем, это был такой себе классический интеллигент в духе наших российский коллег. Только мирные способы борьбы, отказ от насилия, слеза ребенка и вот это вот все. Быстро стало понятно, что каши тут не сваришь.

Тем не менее, мы достаточно плодотворно пообщались, и главным результатом этой встречи стало появление мостика между нами и недовольными сложившейся ситуацией кругами в венгерских элитах. Ну а найти там людей готовых взять в руки оружие и бороться с венскими немцами насильственными способами — было уже вопросом исключительно техническим.

В следующие несколько лет мы через Сеченьи установили связь с двумя десятками представителей венгерской верхушки — культурной и дворянской — которые должны были в будущем сформировать ядро будущего правительства независимой Венгрии.

Ну а дальше было совсем просто: на ту сторону Карпат потекли деньги и оружие. Формировались будущие революционные ячейки, закладывались тайники с оружием, распространялись книги по истории и культуре венгерского народа. Причем поначалу, до поры до времени, все это делалось максимально аккуратно, дабы не вызвать резких действий с стороны Вены.

В течение нескольких следующих лет на территории Российской империи прошли военную подготовку порядка восьми сотен офицеров будущего гонведа. Не смотря на определенного рода привилегированный статус Венгрии по сравнению с другими народами лоскутной империи, действительно национальных вооруженных сил у них не было. В имперскую армию мадьяров хоть и призывали, однако служили они чаще всего в отдельных частях под командованием немецких офицеров. Шансов пробиться на высокую командную должность у офицера венгерской национальности фактически не было, максимум, на что они могли рассчитывать, — это позиция командира батальона, а чаще — и рота была их потолком. Это естественно означало очевидную проблему с комплектованием командирского состава во время будущей революции, которую нужно было как-то исправлять.

Оставалось только ждать подходящего момента, дабы потом нажать кнопку и взорвать Австрийскую империю изнутри. Повторять ошибок своего реципиента я конечно же не собирался.

До 1848 года времени было еще очень много, и я надеялся за два десятка лет подготовиться достаточно крепко, дабы в будущем все возможные революционные события прошли гладко. Без сучка