Шрифт:
Закладка:
Фитнес-тренер, а до того спортсменка… ну почему для некоторых это равноценно проститутке? Тьфу, недоумки! Так что навидалась, напосылалась… Но Альего был не похож на кобеля. Среднего роста, где-то на голову выше меня – при воробьином телосложении Каэтаны именно что средний рост. Ширококостный, мощный такой, сразу чувствуется, что под одеждой мышцы перекатываются, а не творожная масса. Ноги коротковаты, руки длинноваты – точно или раэн, или полукровка. Папаша там с крестьянкой согрешил или мамаша поддалась на уговоры конюха, кто ж их знает? Но происхождение видно.
И лицо далеко от аристократического овала и бледности. И нос не ястребиный – обычное, нормальное лицо. Нос, кстати, сломан, раза два – точно. Губы тонкие, лоб высокий, лицо круглое, темные волосы стянуты сзади в недлинную косу, густо пронизанную седыми прядями.
Но главное – взгляд.
Усталый такой… темно-карие глаза, и в них – тоска. И усталость, в которой мужчина не собирается признаваться. А она рядом, она обнимает за плечи, она шепчет что-то в ухо – и опускаются руки, и подгибаются ноги. Не собирают баб по кустам с таким выражением глаз, вы уж мне поверьте.
– Что вы здесь делаете, эсса Кордова?
Голос был достаточно строгий. Каэтана бы точно описалась со страха. Я пожала плечами.
– Шла из библиотеки. Свернула, наверное, не туда. Я тут не так давно, не успела все дорожки выучить.
– Понятно. Пойдемте, эсса, я вас провожу.
– Благодарю, эс т-Альего.
– Давайте сюда.
Сумка и книжки перекочевали к мужчине. После чего в карих глазах заплескалось удивление.
– Эсса?
Ну да. Спрашивать, не таскаете ли вы с собой гантели, некорректно. Но интересно же!
Вот кстати…
Когда я отдавала сумку, я заметила… Достала платок и стерла с кожаного бока кровь. Матиас, наверное, обляпал. Вот паршивец.
– Простите, эс. Вы не испачкались?
– Нет, эсса. Это ваша кровь?
– Нет. Это мой однокурсник решил, что продажных девок за стенами академии ему мало. И… проявил настойчивость. Это его кровь.
– Жив остался? – коротко уточнил мужчина.
– От сломанного носа еще никто не умирал, – пожала я плечами.
– Вам повезло, что у вас в сумке… эсса?
Я достала мешочек с камешками и продемонстрировала его мужчине.
– Мне не повезло. Я подготовилась.
Эс Хавьер улыбнулся.
– Вы очень предусмотрительны, эсса. Пойдемте, я вас провожу.
– Благодарю. Эс Хавьер, а вы – один из наших будущих преподавателей?
– Вряд ли, эсса. Я работаю непосредственно с драконами, обучаю эсов полетам, боевым построениям, взаимодействию…
Я задумалась на минуту.
– Тогда понятно, почему я вас не знаю. Вы не будете преподавать у эсс.
– Да, эсса. Вам полеты ни к чему.
Это было обидно, но факт.
– Понятно. Эс т-Альего, скажите, а я могу как-нибудь прийти посмотреть на тренировки?
– Боюсь, эсса, это невозможно.
– Невозможно или не принято?
– И то, и другое. Ректор точно будет против. И репутацию вы себе испортите.
Я задумчиво кивнула.
На принято – не принято мне хвостом махнуть. Нашли кому о приличиях говорить! Я их на шесте вертела! А вот репутация… да плевать мне на нее в том числе! Но папаша!
Пока я полностью завишу от него. Надо бы законы почитать да и лазейку поискать. Но что-то мне кажется, это будет сложно. Лучше пока не нарываться.
Если бы мне не пытались причинить серьезный вред, я бы так из своей мышиной шкурки и не вылезла. Но ведь не дают сидеть спокойно! Гады!
Эс проводил меня до общежития, на пороге отдал мне сумку и книги, поклонился – и удалился. Я перехватила и то, и другое поудобнее – и поплелась к себе на третий этаж. Чтобы у дверей комнаты наткнуться на Марису.
– Кордова! Ты где ходишь?!
– В библиотеку ходила. А что?
– Ты представляешь! Матиаса только что приволокли в медпункт. У них с Гилом была тренировка, и так они неудачно… ик!
Я как раз открывала комнату. Тоже неудачно. Ну да, сумку-то я на бок повесила к себе сначала. И рукав кровью измазала. И не подумала об этом.
Мариса захлопала глазами, впихнула меня в комнату – и дверь закрыла. Потом засов задвинула, рысью метнулась к душевой, проверила ее, задвинула засов и там. И пошла на меня, сверкая глазами. Мне аж в окно выпрыгнуть захотелось.
– Рассказывай! Это ты?!
– Я. Точно. Мы тут вдвоем, больше никого нет.
– Кордова, не ври мне! Пришибу! Это ты их?!
– Ты себе как это представляешь?! Гила?! Этого лося педального… тьфу!
По счастью, на мою оговорку Мариса внимания не обратила.
– Почему у тебя рука в крови?
– Эм-м-м… оцарапалась?
– Неубедительно! Так почему? Кордова, будь человеком!
Я выдохнула.
Ладно, это уже не секрет, можно и показать.
– Смотри сюда. – Я сняла с плеча боевую сумку. – На руке взвесь… если таким по лицу – понравится?
Мариса взвесила. Даже зубами скрипнула.
– Ты ее как таскаешь?
– Улитка на себе целый дом носит – не жалуется.
– Ты не улитка.
– Потому и жива до сих пор.
– Это ты Матиаса ею?
– Лиез, если ты кому проговоришься… – зашипела я. Шипение пропало впустую.
– Я поняла. Молчу. А Эстебана? Кордова, я же спать не буду!
– Зато можешь уроки сделать, – огрызнулась я. – Запомни, Лиез, чем больше шкаф, тем громче он падает! Вот и упал несчастный шкаф. А я еще сверху попрыгала.
На шкафу, да! А что? Мебель не протестовала.
Мариса даже в ладоши захлопала.
– Каэтана, ты… ты чудо! Как меня бесил этот… этот…
– Качок?
– Кто?
– Ну… Гил. Как кабачок, кабан, бочонок – поняла?
– Поняла. Качок… да! Как же я мечтала, чтобы ему кто-то по морде настучал! Но… теперь они тебя точно в покое не оставят!
Я пожала плечами.
– А раньше хотели оставить?
– Нет. Но вдруг?
– Лиез, ты еще не поняла, что беспомощность жертвы провоцирует обидчика? Не маленькая уже…
– Да, не маленькая…
Мариса даже как-то понурилась. Поглядела на меня.
– Кордова… ты не представляешь, как провоцирует. Твоя мать наверняка синяки регулярно не замазывает.
– У меня она вообще померла, – буркнула я. – Синяки замазывать не хотела.
Мариса вздохнула.
– Прости.
Я посмотрела на нее пристально. Да и рукой махнула.
Чего уж там, фитнес-тренер, – это еще и психолог. Даже если здесь я не на работе… Это другие видят королеву курса, гордую и самоуверенную. А я вот сейчас вижу девчонку. Уставшую и измотанную. И понимающую, что ей никто помогать не станет.
А вот что видит девчонка?
И я могу ответить на этот вопрос.
Она видит… бунт? Или выход? Или…
Они привыкли
