Шрифт:
Закладка:
Меня что… убили?
А регенерация спасла. Очевидно же, Лях, не тупи!
Но кто?
Ну, всяко не люди Наумова! Эти были уверены, что я жив. Прибежали брать едва только соседка им стуканула.
Тогда кто?
Ой, не ной только! Подумаешь, на одного врага больше! В моём положении их уже можно не считать!
Но выяснить надо.
Надо.
«Сходить на квартиру, — после короткого эмоционального всплеска, мысли заработали быстр и чётко. — Исследовать место преступления. Найти подтверждение. Найти следы. Ночью, когда свидетелей не будет».
Изменилось не только моё тело. Куда больше трансформаций происходило в разуме. И были они куда значительнее, чем я хотел бы признать.
Некоторые радовали. Гением я ведь никогда не был, зато теперь рассуждал быстрее и чётче. Легко отсеивал любой информационный шлак, который не имел значения в борьбе за выживание. Мозг сам выталкивал на поверхность нужные факты, подмечал несущественные для прочих детали, акцентировал все свои усилия на приоритетных задачах.
Другие пугали. Тот же акцент на приоритетах, к примеру. Холодно, машинно, я бы сказал, выделялись вещи важные, остальные маркировались второстепенными, незначительными или «приемлемыми». Как в тот момент, когда бандиты взяли нас с Люсей на трассе.
Менялась сама система ценностей. Прежние «хорошо» и «плохо» ещё держались — всё же мама с папой и не самое дурное окружение постарались, чтобы я по-прежнему уважал нормы общежития. Но события последних дней, даже тех, что я не помнил, заставили здорово их пересмотреть.
Вот, например, убийство. До случая в Садовом за мной числилось три, пусть я про них ничего и не помнил. Полиция считала, что шесть. Но те эпизоды я ещё мог как-то оправдать — это как бы был не я. А два дня назад, находясь в сознании и при памяти, именно я отправил в мир иной ещё четверых. Убил, чётко понимая, что делаю, и даже желая этого!
Часть меня продолжала считать, что вообще-то убивать людей плохо. Так то людей, парировала другая! Ничего не замышляющих против тебя людей, да, плохо. А тех, кто хотел жестоко убить — нет. Это даже не самооборона, чистка. Выпалывание сорняков. Ты же не убил врача? Он всего лишь делал свою работу. И ты его не убил. Это правильно.
Если бы я слушал в школе учителя литературы и читал побольше классиков, типа Толстого с Достоевским, то, наверное, уже извёл бы себя бессмысленными самокопаниями. А так отмечал это всё, но в пучину безумия не опускался. Просто фиксировал и где-то глубоко внутри пугался. Но и только.
В таких рассуждениях я и провёл остаток дня. В квартиру решил не возвращаться, чтобы лишний раз не светиться. Написал Люсе в «телегу», рассказал про рентгенолога и приказал уничтожить симку, с которой она тому звонила. Девушка даже ругаться не стала, только вздохнула и скинула свой новый номер. А я пешком добрался до микрахи и до темноты бродил по Чигиринским полям.
Домофон на двери никто, конечно, менять не собирался, даже код тот же остался. То ли не успели, то ли не подумали даже, что бывший арендатор восемьдесят третьей квартиры вдруг решит вернуться за вещами. А напрасно — где-то читал, что даже собака прибегает к своей блевотине, а уж преступник на место преступления явится обязательно. Впрочем, беспечность старшей дома, или кто там ведал перепрошивкой домофона, мне была только на руку. Я спокойно вошёл и, не торопясь, поднялся на седьмой этаж.
Площадка была хорошо освещена. Но со своим зрением я бы и в темноте обнаружил плохо замытое пятно на бетоне, свою кровь, в луже которой очнулся. Вот тут, значит, меня убили.
Мысль эта, в очередной раз повторённая, уже не пугала. Убили. Меня убили. Или убили того, кто жил в моём теле две вырезанные из памяти недели, а я в результате смог вернуться? В принципе, неважно. Важно, что я теперь в состоянии получить хоть какую-то информацию о потерянном времени.
Итак, в меня стреляли. Сзади, когда я подошёл к дверям квартиры. Вот, к примеру, стою тут, а убийца тихо поднимается следом. Откуда бы он стрелял, чтобы потом я упал сюда? Метров с двух-трех, тут больше просто места нет. Значит, примерно отсюда.
Встав на позицию своего предполагаемого убийцы, я вытянул руку с воображаемым пистолетом и мысленно провел линию. Одними губами изобразил хлопок. Один выстрел? Возможно. А если нет?
Подошел к стене возле двери и стал внимательно, сантиметр за сантиметром, осматривать её. Ремонт в подъезде не делали с момента постройки дома, так что следов на ней хватало. Но моё внимание привлекли только две отметины. Небольшие сколы на краске с идущими внутрь углублениями.
Инструментов у меня с собой никаких не было. Только зажим для купюр, который практичная Скалли приобрела вместе с новой одеждой. Освободив его от денег, я принялся ковырять одну из дырок и вскоре катал на ладони крохотный кусочек металла. Пулю.
Калибр был небольшой. Я почти не разбирался в оружии, но пуля была скорее автоматная, чем пистолетная. Остроконечная, сейчас немного сплющенная, кажется, такими знаменитый «калашников» стреляет. Пять сорок пять вроде.
И почти не смялась, кстати. А ведь в бетонную стену вошла на полпальца! Бронебойная? Но если стреляли бронебойными, то мой череп должно было насквозь пробить. Если бы я был обычным человеком. А я им не был, верно? Значит…
Убийца знал, что убивает мутанта!
Глава 8
Родная кровь
По свету ходит чудовищное количество лживых домыслов,
а самое страшное, что половина из них — чистая правда.
У. Черчиль
Из тени одного здания к тени другой. Избегать света уличных фонарей. Держаться поближе к деревьям и кустам. Смотреть по сторонам и прислушиваться к каждому звуку, который выбивается из обычного ансамбля ночного города. И сканировать, постоянно сканировать пространство, чтобы быть уверенным, что ко мне не подбирается очередной мутант. Таков мой путь отныне и впредь. Не верить никому, опасаться любого.
В меня ведь не просто стреляли. Не просто убили. На меня охотился кто-то, подобный мне самому. Или прекрасно знающий, что я собой представляю. Скорее первое, кстати, чем второе — неизвестный стрелок не просто пришел подготовленным, с оружием, но и как-то сумел незамеченным подобраться ко мне на дистанцию стрельбы в упор. А это надо ещё умудриться, учитывая обострившиеся средства контроля пространства бывшего студента.
Черт! А я ведь только верить начал, что смогу вырваться из кровавого угара последних дней! Подкачу к дядьке, уломаю его сделать мне и Люсе паспорт и свалю отсюда подальше! Всего-то и надо — ментам за это время не попасться! А теперь становится понятно, что мне тут не только полиция с бандитами не рада…
Хотя я и раньше понимал, что не являюсь единственным мутантом в городе. Были записи на сайте уфологов, был песик в дачном домике, бомж, наконец, со свалки! Но вот «люди икс» с огнестрельным оружием мне как-то до сих пор не попадались. И разные Ван Хельсинги тоже! Которые преследуют таких, как я! А Люська еще меня охотником называла, хех!
Что же получается, она права? И все ее гиковское сообщество тоже? Мутанты живут среди людей? Правят или нет — это вопрос пятнадцатый, но влияют на умы — определенно! Управляют общественным мнением, превращая в фейки вполне достоверные свидетельства очевидцев. А неугодных, таких, как я, сорвавшихся с нарезки, уничтожают! Выстрелом в затылок.
Или это делают власти, которые в курсе ситуации? Хрен редьки не слаще, так-то! Для меня-то нет никакой разницы, кто держал ствол, направленный мне в голову: коллега по сверхспособностям или спецназовец, заточенный на борьбу с мутантами! Пуля — дура, ей пофиг, кто нажмет на спуск.
В общем, надо валить. И как можно быстрее! На стратегическом уровне план мой сохранялся: добыть документы, накопить денег и уехать максимально далеко от ставшей настолько негостеприимной родины. С тактикой, правда, все было как-то не очень. Но надо постараться. Это все, что мне сейчас остается. Правил игры, которая ведётся в нашем милом провинциальном городке, я все равно не знаю.
После «расследования», проведенного в подъезде, в микрахе мне делать было больше нечего. Ну, не опрос же соседей проводить, в самом деле! Здравствуйте, тут несколько дней назад меня на лестничной площадке застрелили. Вы не видели, кто это сделал? И не слышали ничего? Да, я тот
