Шрифт:
Закладка:
Прохрустев гравием, экипаж остановился у крыльца, и Лион, выйдя первым, помог выбраться Элис. Поместье выглядело спящим, лишь глубоко в коридорах теплился свет, и его отголоски слабо просматривались в темных оконных провалах.
Лион провел ее до самой комнаты, и на всем пути им не встретился ни один человек. Остановившись возле двери Элис, Лион повернулся к ней и, наклонившись, поцеловал. Легко и нежно — совсем не так, как в лодке.
— Спокойной ночи, — сказал он, протянув между пальцами прядь рыжих волос, которая поспешила снова собраться в упругую пружинку.
— Спокойной ночи, — отозвалась Элис, чувствуя, как предательски быстро забилось сердце. Она-то думала, что в стенах родного поместья Лион не станет рисковать, проявляя к ней интерес.
В свете коридорных свечей его лицо казалось еще красивее, а голубые глаза превратились в темные, глубокие омуты. Он не сводил с нее нового, непонятного взгляда, от которого по плечам разбегались мурашки. Она сама не понимала, как должна поступить. Ей безумно хотелось, чтобы он не уходил, чтобы всю ночь обнимал, как в экипаже, чтобы поцеловал еще хотя бы разочек.
— Кхе-кхе-кхе! — послышалось из темной части коридора, и Элис, не задумываясь, оттолкнула от себя Лиона.
— Карл! — в исполнении Лиона имя старого слуги превратилось в ругательство. — Что ты здесь делаешь в такое время?!
— Так это… бессонница, господин… Молочка вот вам принес тепленького… Поди, притомились с дороги. Нелегкой, — говоря это, он медленно, но верно приближался к застывшей изваянием парочке. — Вот, попейте!
Он безжалостно тыкнул в Лиона тяжелым подносом, на котором действительно стояло аж два стакана молока. Лион охнул и потер ушибленные ребра, а Элис, схватившись за ручку, рванула дверь на себя. Заскочив в комнату, она торопливо захлопнула дверь и попятилась.
Сердце едва не выпрыгивало из груди, но на этот раз — от страха. Карл видел их вместе! Теперь он точно наябедничает и беды не миновать. Элис мялась у двери, прислушиваясь к происходящему в коридоре, но, как ни старалась, не смогла различить ни звука.
— Лион обязательно что-нибудь придумает, — тихо проговорила она, подбадривая себя. — Он вообще очень умный. И предприимчивый. И целуется отлично!
Послышался стук, словно кто-то изо всех сил барабанил кулаком по дереву. Только доносился он не со стороны двери, а из глубины комнаты…
— Изольда! — вспомнила Элис и бросилась к шкафу.
Как она могла забыть о запертой швабре? Подбежав к шкафу, она оттолкала в сторону стол, которым приперла непокорную швабру перед уходом, морщась от противного звука скрежещущих по полу ножек, и рванула на себя резную дверцу.
Изольда вырвалась на свободу испуганным голубем, взвившись под самый потолок. Заложив несколько стремительных виражей, она спикировала прямиком к Элис.
— Ай! — обиженно воскликнула ведьма, потирая попу, к которой любовно приложилась швабра. Хорошо, платье из плотной ткани, иначе пришлось бы совсем не сладко. — За что?!
Изольда, размахнувшись, снова шлепнула Элис пониже спины. Ведьма попыталась увернуться, но швабра явно была готова к подобному повороту — на этот раз шлепок вышел менее болезненным, но все равно ощутимым.
— Прости, что заперла тебя в шкафу! — торопливо воскликнула Элис, выставив вперед обе руки. — Это была вынужденная мера! Не злись!
Швабра отлетела в сторону и теперь покачивала черными ворсинками, будто примеряясь, как проще подступиться к собственной хозяйке.
— Изольда, я серьезно, прекрати! — увещевала Элис, пятясь к кровати. — Я должна была попасть на фестиваль. И я попала…
Действительно, попала, так попала! Взгляд сам собой скользнул к запястью, на котором красовался тонкий браслет с ярко-голубым камешком. Вздохнув, она опустилась на кровать и закрыла лицо руками. Вся тяжесть произошедшего вмиг навалилась неподъемным грузом. Ее жизнь, обещающая быть простой и понятной, окончательно запуталась. Разве теперь она сможет мечтать о контракте с другой семьей? Нет. Теперь ее мечтания сместились в сторону одного непростительно обаятельного мужчины…
— И зачем я только с ним целовалась? — проговорила Элис, прекрасно зная ответ — потому что она окончательно сошла с ума от затопившего сердце жара, который вскипятил ее магические силы, лишив способности мыслить сколько-нибудь здраво. — Но он казался таким взволнованным, таким… Ай! Изольда! Ты опять?!
Элис отняла руки от лица, гневно уставившись на вредную швабру. Та снова шлепнула ведьму — на этот раз по лопаткам, и теперь, распушив ворсинки, зависла перед ней, укоризненно покачивая угольной шевелюрой. Ни дать ни взять — разъяренная нянюшка, укоряющая неразумное дитя за неподобающее поведение. Вот уж где непрошенный хранитель ведьминской чести!
— Сама знаю, что мне не стоило этого делать! — фыркнула Элис. — Не сыпь мне соль на рану! И что теперь с нами будет?
Внезапно Элис осенила еще одна мысль.
— Лион велел доставить тех двоих в поместье! — она подскочила на ноги и принялась мерить комнату шагами. Швабра неотступно следовала за ней. — Они сказали, что у меня есть мама, представляешь?! И знаешь, Лион вовсе не выглядел удивленным! Он что-то от меня скрывает! Не рассказывает правды, только расспрашивает о Башне и все думает-думает. А я вот давно поняла, что алхимики зачем-то говорят людям про ведьм неправду. Только вот зачем?
Резко развернувшись, она перехватила швабру за древко и, поднеся пышную шапку к лицу, проговорила:
— Раз он не хочет говорить — я сама во всем разберусь! Ты со мной?
Швабра мелко завибрировала, отчего ворсинки затряслись вперед-назад, — вышло очень похоже на согласные кивки.
— Отлично! Сейчас переоденусь — и пойдем искать подземелье!
Она решительно шагнула к шкафу и, выудив старенькое голубое платье, в котором прибыла в поместье, бросила его на кровать.
«Я только немного с ними поговорю — и все!» — пообещала себе Элис, и расшнурованное шваброй праздничное платье легло к ее ногам малиновым облаком.
***
— Изольда, ты просто чудо! — похвалила Элис, протискиваясь вслед за шваброй в узкий, темный коридорный пролет. — Так хорошо изучила поместье, пока я была на занятиях!
На руке ведьмы слабо мерцал светящийся шарик, освещающий небольшой островок пространства вокруг них. Элис очень старалась не
