Шрифт:
Закладка:
Я взял листок и принялся читать. Скупой канцелярский текст, что-то вроде того, что я, нижеподписавшийся, в отсутствии основной информации о себе, соглашаюсь на лечение и на период реабилитации соглашаюсь на использовании цифрового обозначения в качестве имени. Я глянул на цифру и улыбнулся краем губ. Судьба явно издевалась надо мною, присвоив мне в качестве имени цифру пять. Я оглянулся по сторонам, в поисках ручки или карандаша, ничего не нашел и повернулся к директору. Тот ткнул пальцем в сторону листка.
— Просто приложите большой палец туда, где стоит графа подпись. Почувствуете там небольшую выемку. Этого будет достаточно. Подпись можно подделать, отпечатки нет.
Я повернул листок и приложил палец в указанное место. По листку пробежало странное свечение, которое тут же исчезло. Директор протянул руку и я вернул ему листок. Взамен он вручил мне новый.
— Итак, пока вы находитесь у нас на излечении и реабилитации, на вас будут исчисляться средства из бюджета сектора. Поскольку, неизвестно, в каком состоянии ваша медицинская страховка, то все потраченные на вас средства, будут вычтены с вашего финансового счета. Все выплаченные вами средства, вы сможете потом вернуть, затребовав выплаты у своей страховой компании. Скажите, у вас есть финансовый счет?
— Я без понятия. Я даже имени своего не знаю.
— Понятно. Тогда смотрите. Мы откроем на ваше имя счет внутри нашего лечебного заведения. На этот счет, мы будем заносить все ваши расходы, а так же доходы, которые вы заработаете, пока находитесь у нас. После прояснения всей вашей финансовой состоятельности, вы сможете выплачивать свои долги за лечение и услуги с основного счета, а так же переводить свои средства для оплаты дополнительных услуг. Это ваш текущий счет, прочтите, подпишите.
Я взял листок и пробежал по тексту глазами. В тексте были перечислены услуги, которые были мне оказаны, а так же их стоимость, в список входило все, начиная от помывке в душе, до проката одежды, при этом, с меня вычли даже стоимость утилизации моей старой одежды. В конце был подведен итог, согласно которому, я уже на данный момент задолжал центру реабилитации восемьсот баллов лояльности. Это повергло меня в раздумья, поскольку я не понимал, много это или мало.
— Скажите, я просто не понимаю, это много или мало? И что это вообще за баллы? Как их получить?
— Я не могу вам ответить, много или мало. Скажу лишь, что хороший работник в секторе, который не лениться работать, даже не заметит подобной суммы.
— А вот, вы сказали, что я смогу заработать. Как?
— В нашем учреждении, мы подходим весьма понимающе к своим пациентам. Поскольку с памятью, они потеряли и трудовые навыки, мы предоставляем возможность обучения. Попутно, мы представляем возможность работать и зарабатывать баллы. К тому моменту, когда вы выздоровеете, для вас не будет являться проблемой выплатить всю задолжность и покинуть наш центр.
— То есть, я должен сперва рассчитаться с центром, прежде, чем покинуть его?
— Конечно. Способность человека выплачивать свои долги, является одним из пунктов теста на дееспособность. Кстати, мы понимаем, что вам некоторое время будет тяжело втянуться в трудовую жизнь, поэтому, мы начисляем вам еще двести баллов лояльности, чтобы вы могли первое время освоиться, не начиная надрываться на работе. Но не следует думать, что вы всегда сможете отлынивать от работы и жить жизнью тунеядца. Новых баллов вам больше не дадут, а далее последуют штрафные санкции и воспитательные работы. Мы вас не пугаем, мы вас просто предупреждаем. Поверьте, у нас богатый опыт в том, как научить человека ценить труд. И речь идет вовсе не о насилии. Уверяю вас, на территории центра, к вам никто не применит насилия без уважительных причин. А если такое случится, то незамедлительно сообщите об этом. Гарантирую, мы во всем разберемся и накажем виновных. Наша охрана и сотрудники очень дорожат своей работой.
Я покосился на охранника, после чего нажал пальцем на нужное место на бумаге. Говорить о том, свидетелем чего я стал в парикмахерской, я не стал. Во всяком случае, у меня ведь не спрашивали, стал ли я свидетелем применения насилия к другому пациенту. И не являлось ли подобное применение силы оправданным, я тоже не знал. Поэтому я промолчал, делая вид, что мне нечего сказать по этому вопросу. Вернув бумажку директору, я выжидающе посмотрел на него. Взамен он протянул мне еще несколько листков.
— Вот, возьмите, почитаете на досуге. Там правила поведения пациентов, права и обязанности. Так же, там есть график работы учреждения. У вас остались ко мне вопросы, пациент Пятый?
— Да, простите, не спросил вашего имени? У меня прям какая-то сильная рассеянность, все элементарное вылетает из головы.
— Ничего, это нормально. Поверьте, скоро это пройдет. Меня зовут Футц. Директор Футц. На этом, прошу прощения, закончим нашу встречу. Мы еще не раз увидимся, если у вас будут вопросы по прибыванию, всегда рад помочь.
— Спасибо.
Я поднялся, сжимая в руках листки, охранник указал мне на дверь, и я пошел на выход. Мы вышли в коридор, где нас поджидал второй охранник. Вид у него был раздраженный и в тоже время какой-то понурый. Бывший со мной охранник спросил у него.
— Ну что там? Сильно бухтел? Обошлось?
— Да куда там…сказал, что потребует от директора моего перевода во внешний периметр охраны. Орал, как неадекватный. Главное орет, я из-за тебя десять минут потерял. Главное, орать на меня, он время не тратит, ага. Ладно, пойдем, а то еще выползет из своего логова.
— Куда его отправим? Директор ничего не сказал.
— Ну раз не сказал, то кинем в карантин, посидит ночь, а завтра пусть с ним другая смена разбирается.
Меня повели через очередные двери, только на этот раз, обстановка резко поменялась. Коридор, куда меня завели, имел две перегородки из металлической решетки с дверьми из таких же решеток. Между перегородками коридор имел небольшое ответвление в виде отдельной комнаты, которая была закрыта дверью, но имела большое окно, которое выходило в коридор, там был расположен пункт охраны, где находилось трое охранников. На паре столов стояли мониторы, за изображением
