Шрифт:
Закладка:
1. Взбунтовалась гвардия с требованием возвести на престол детей Александра Николаевича от княжны Долгорукой, на основании так называемого «Завещания Александра II».
2. Император с охраной был блокирован в Ново-Михайловском дворце силами Преображенского полка.
3. Во время штурма мятежниками государь был тяжело ранен и скончался от ран, не приходя в сознание.
4. Дворец был деблокирован преданными государю конногвардейцами во главе с соправителем Николаем Михайловичем. Командир полка полковник Блок героически погиб.
5. Тяжело ранены сыновья Михаила: Георгий и Михаил.
6. В городе наблюдались беспорядки, к ночи удалось их подавить.
7. Николай Михайлович обратился с речью, в городе стали расклеивать его Манифест о вступлении на престол под именем императора Николая II.
8. Гвардия вернулась в казармы, город патрулируется усиленными нарядами полиции и военными патрулями из преданных государю частей.
9. Есть опасность продолжения беспорядков, обыватели и чернь беспокойны. Просьба выслать в Санкт-Петербург казачьи части для подавления возможных возмущений народа.
Как ни странно, но это сообщение прервало поток словоблудия. Разговор перешел исключительно в деловую плоскость. И тут основную роль на себя взял, как ни странно, Витте, нынешний глава кабинета министров. Он не слишком долго плел сети словоблудия, говорил почти что по делу, продавливая главную мысль: раз так случилось, то нам надо принять нового государя и сплотиться вокруг него, дабы избежать хаоса и угрозы гражданской войны. Совершенно неожиданно ему возражать стал престарелый генерал-адъютант Александр Иванович Бреверн де Лагарди, сам возглавлявший в своё время гвардию. Не смотря на свой почтенный возраст (почти семьдесят пять лет) из ума этот военный не выжил. Он и заявил со свойственной ему всегда прямотой, что от этой истории весьма дурно пахнет. И так просто гвардия ни возмутиться, ни вернуться в казармы не могла. И прежде, чем будет установлено, кто за сим мятежом стоял, и нет ли на возможном новом императоре греха отцеубийства принимать столь радикальные меры, как провозглашение нового императора ни Государственный Совет, ни правительственный Сенат права не имеют! Как ни странно, большинство высказались за позицию де Лагарди. А Витте стушевался и заявил, что противу мнения большинства не пойдет. И в этой ситуации самым важным является единство всех руководителей Российской империи.
Ну что же, получается, что партия у цесаревича Николая всё-таки имеется, правда, только Витте выступил в его поддержку. А то, что сановники его не поддержали, так это скорее всего, закономерно. Витте считали выскочкой и не любили, откровенно не любили. Не отказывали ему в уме и настойчивости, но в тоже время присматривали за его телодвижениями. Он так и остался для сановников империи чужаком. И сегодня это стало очевидным. Вот только не могло быть так, чтобы брат Коля опирался только на Витте, кто-то же должен был стоять за этим всем, кто-то настолько искусный и умелый, что все наши спецслужбы это прохлопали. Паршиво дело! Теперь надо было заняться самым главным вопросом: выяснить расстановку сил, вторая задача — определиться, кто стоит за цесаревичем, кому этот переворот именно сейчас был выгоден, третье — выяснить позицию армейского начальства, четвертое — составить план действий для тех спецслужб, которые я лично могу контролировать. И выяснить, насколько им можно доверять. А посему послал поутру доверенного человека к Милютину, которому доверял абсолютно. Удалось поспать три часа, после чего к десяти часам был уже на рабочем месте, где его и застал звонок от доверенного лица, сообщившего, что через два часа будет ожидаемая встреча.
Хорошо, что среди военных было мнение однозначное — переворот дело антироссийских сил, которые используют цесаревича, что называется «в тёмную». Совсем его не держать в неведении не могли, тут, как говорится, фраза: «Хватит ребячится, ступайте царствовать»[4] не прокатывает. Этот заговор казался очень умело срежиссирован. Так могли сработать, пожалуй, только английская или немецкая разведки, более в Европе вряд ли нашлись бы умельцы. Хотя, тут надо думать и искать, особенно по поводу тех, кто крутился в последнее время рядом с цесаревичем. И вот тут у армейцев была выработана общая стратегия. Которую армия собиралась довести в ближайшее время до каждого из сенаторов и членов Государственного совета. Решено было требовать от цесаревича собрания Земского собора, который и выберет государя. Уверен, что такая постановка вопроса Николашу удовлетворить никак не могла, если он и был популярен, то только среди гвардии и ограниченного числа аристократии, поэтому будут искать компромисс. Какой? А ему начнут навязывать соправителя. И надо будет сделать так, чтобы активно предлагали Георгия или Мишутку, а я буду всё это время в стороне. А если еще и попрошу его о морганатическом браке, то… скорее всего, именно на мне Николя и остановится. Посмотрим.
Остаток времени я провёл на службе, старательно занимаясь тем, что подчищал секретную документацию. На всякий случай. Ибо тот, кто не готовится к худшему повороту событий не может рассчитывать и на лучший исход, как-то так. Поздним вечером я приказал отвезти себя в ресторацию. Это заведение содержал Апельсин, простите, купец Аксенов, тучный бритый красномордый мужчина, который хорошо знал, как следует угодить знатным гостям. В его ресторации «Яръ» была отменная кухня и цыгане. Главная фишка «Яра» были именно они. Ибо выпившему русскому человеку надо было хорошо так размахнуться, а цыганские песнопения под этот размах — самое то, что оной русской душе требуется. Ох! Сколько денег прожигали тут купчики, чей талант был в умении быстро срубить копейку малую, да тут же спустить ее в кабаке «на удачу», ибо не спустишь ее сейчас, то завтра никакая госпожа Удача тебе не улыбнётся.
К восьми вечера почтенная публика к «Яру» только начинала съезжаться. Это было пока еще то самое первое не слишком роскошное одноэтажное здание с башенкой, от которого скоро не останется и следа: новый хозяин «Яра» устроит реставрацию, и на Петербуржском шоссе вознесется пафосный дворец творения архитектора Адольфа Эриксона.
[1] Так на Руси назывались венерические заболевания
[2] Первая телефонная станция в Москве была рассчитана на тысячу номеров. Но очень скоро не смотря на дороговизну такой связи, телефон пришёлся столице Российской империи по вкусу и ввели пятизначные номера.
[3] Так стали называть сорокоградусную водку, производимую с подачи великого химика.
[4] Фраза, сказанная по-французски графом Паленом цесаревичу Александру в день убийства императора Павла Петровича.
(это еще то самое первое одноэтажное деревянное здание на Петербуржском шоссе)
Если вы думаете, что я использовал этот
