Шрифт:
Закладка:
— Но мне очень плохо, — сильно дрожащим голосом без эмоций отвечает Наталия. — У меня нет желания жить… Нет желания что-либо делать… Есть, пить, дышать… Да все! Я не понимаю, почему все еще существую, и что держит меня здесь. Я чувствую, что нахожусь на грани. И не могу все это терпеть…
— Я все понимаю, но прошу тебя не сдавайся. Ты должна быть сильной. Всегда была таковой! Скажи себе, что ты должна взять себя в руки ради близких людей. Ты должна жить ради тех, кто тебя любит. А не страдать и умирать ради тех, кто думает лишь о себе и ненавидит буквально весь мир. Не забывай, у тебя есть любящие родители… Куча прекрасных друзей: я, Терренс и Анна… Да и Даниэль с Питером всегда хорошо к тебе относились. Уверена, что Роуз тоже беспокоился бы о тебе, если бы сейчас был здоров. А Перкинс очень часто говорит с Анной о тебе и интересуется, как ты поживаешь. Мы все готовы помочь тебе. Только попроси об этом. Дай нам знак.
— Вы ничем не поможете мне, — качает головой Наталия, вытирая слезы под глазами и снова размазывая тушь по всему лицу. — Никто из вас не сможет что-то сделать, даже вы если очень захотите. Моя ситуация абсолютно безнадежная!
— Из любой ситуации можно найти выход, даже если ты не видишь его. Или хотя бы поделись с нами своими проблемами. Я уж не прошу тебя объяснять, почему ты пошла на измену и рассталась с тем подонком. Но ты хотя бы расскажи, что произошло до того, как у вас начались отношения. Ты никогда не отрицала, что несколько месяцев назад произошло что-то ужасное. Хотя мы до сих пор ничего об этом не знаем.
— Это слишком тяжело объяснить… Я… Не могу это сказать… — Наталия мотает головой, будучи не в силах остановить, казалось бы, бесконечный поток слез. — Это очень сложно… И… Мне нельзя… Нет… Нет… Я не могу…
— Хорошо-хорошо, раз ты сейчас не можешь говорить, то объяснишь все потом, — спокойно говорит Ракель. — Я не буду давить, если ты не в состоянии разговаривать о том, что для тебя, возможно, очень тяжело. Если захочешь рассказать — мы тебя выслушаем. А если нет — просто знай, что ты всегда можешь быть уверенной в том, что мы не станем осуждать тебя.
— Все, чего я сейчас хочу, это умереть… — издав всхлип с сильной тряской во всем довольно напряженном теле, тихо отвечает Наталия. — Это мое единственное желание…
— Нет, Наталия, нет! — Ракель крепко обнимает Наталию и прижимает к себе, изо всех сил держась, чтобы не расплакаться самой. — Ты делаешь мне больно… Я сейчас и сама буду плакать, если ты продолжишь говорить о желании умереть!
— Просто позволь мне сделать это… — с жалостью в мокрых опухших красных глазах шепчет Наталия. — Забудь обо мне и думай только о женихе и карьере… Для тебя это должно быть намного важнее, чем какая-то жалкая девчонка, которая не стоит того, чтобы о ней так пеклись.
— Ни за что! Даже думать об этом не смей! — Ракель мягко поглаживает плачущую Наталию по спине, чувствуя, как ее сердце сжимается после каждого мучительного всхлипа ее подруги.
А через несколько секунд в ванную комнату заходит Терренс, видит происходящее и приходит в оцепенение, видя как его невеста безуспешно пытается успокоить свою подругу и едва сдерживается, чтобы не впасть в истерику. Мужчина чувствует, как его сердце сжимается, но все же довольно быстро успокаивается, подходит к Ракель и Наталии и опускается на колени рядом с ними.
— Наталия, Ракель, что происходит? — взволнованно интересуется Терренс. — Почему вы сидите здесь на холодном полу?
— Черт, где ты был? — все еще поглаживая дрожащую и плачущую Наталию по голове, шепотом недоумевает Ракель. — Я думала, ты шел за мной!
— Я потом объясню. — Терренс переводит взгляд на Наталию. — Сейчас это не столь важно…
Терренс с грустью во взгляде кивает, кладет руку на плечо Наталии и мягко гладит его, пока Ракель продолжает крепко обнимать свою подругу.
— Наталия, почему ты плачешь? — тихо интересуется Терренс. — Расскажи нам, что происходит.
Наталия немного отстраняется от Ракель и смотрит на Терренса своими красными заплаканными и опухшими от слез глазами перед тем, как дрожащим голосом сказать:
— Мне очень плохо, Терренс… Я устала терпеть все это… Слишком долго я мучаюсь из-за этого и больше не могу это выносить…
— Если ты про Эдварда, то он больше никогда не переступит порог этого дома. Мы с Ракель только что выгнали его из дома и отныне не позволим ему приблизиться к тебе.
— Нет-нет-НЕТ, ПОЖАЛУЙСТА! — отчаянно вскрикивает Наталия, резко мотая головой. — Я БОЛЬШЕ НЕ ХОЧУ СЛЫШАТЬ ЭТО ЧЕРТОВО ИМЯ! НЕ ХОЧУ! НЕ ПРОИЗНОСИТЕ ЕГО В МОЕМ ПРИСУТСТВИИ!
— Прости-прости, я больше не буду упоминать его имя, — мягко обещает Терренс, гладя Наталию по спине. — Ибо и сам не желаю слышать и видеть эту мразь.
— Мразь… ТВАРЬ! ЧЕРТОВА МРАЗЬ! Я НЕНАВИЖУ ЕГО! БУДЬ ОН ПРОКЛЯТ! ПУСТЬ СДОХНЕТ И ГОРИТ В АДУ! ХОЧУ, ЧТОБЫ ВСЕ ЕГО ПЛАНЫ ПРОВАЛИЛИСЬ К ЧЕРТОВОЙ МАТЕРИ, А ОН САМ МЕЧТАЛ ВЫСТРЕЛИТЬ В СВОЮ ПУСТУЮ БАШКУ!
— Эй-эй, тише-тише, подружка, не надо так кричать. — Терренс мягко берет Наталию за руки и гладит их. — Я прекрасно понимаю, как тебе больно, но этот мерзавец не стоит твоих слез.
— Эта мразь хотела, чтобы я сломалась — ОН СВОЕГО ДОБИЛСЯ! И Я ЧУВСТВУЮ СЕБЯ УЖАСНО! НИКОМУ НЕ НУЖНОЙ! МЕРЗКОЙ! ОМЕРЗИТЕЛЬНОЙ! ЭГОИСТИЧНОЙ ТВАРЬЮ, ОТ КОТОРОЙ ОТВЕРНУЛИСЬ ВСЕ!
— Нет, не говори так, никто от тебя не отвернулся! Если ты захочешь, то все твои близкие объединятся и сделают все, чтобы помочь тебе пройти через этот непростой период. А если мы не поможем, то есть хорошие врачи, которые точно найдут способ помочь тебе почувствовать себя лучше.
— Мне уже никакой врач не поможет. А ВОТ ЭТОГО МЕРЗКОГО КРЫСЕНЫША НАДО ОТПРАВИТЬ В ПСИХУШКУ, ЧТОБЫ ЕГО ТАМ ВЫЛЕЧИЛИ!
— Уверен, что рано или поздно он поплатится за все свои делишки. Будь уверена, эта тварь обязательно отправится за решетку со своим дядюшкой, с помощью которого он хочет ограбить всех нас.
— Только это уже не вернет мне покой, которого я была лишена черт знает сколько! Я никогда не смогу вновь стать счастливой. На такую дуру больше никто не посмотрит. А если кто-то и клюнет, то это будет очередной козел, которому лишь нужна грязная проститутка на ночь, а не постоянные отношения и тем более женитьба.
