А затем с издевательским хохотом рухнул назад на трон, схватившись за бока.

— Убью мерзавку! Язык вырву! — заорал оскорбленный правитель Разлома. За его спиной поднялись вверх куцеватые кожистые крылья, как у больной летучей мыши.

Илона отскочила в сторону, выставляя вперед посох. Из шара плеснуло янтарным световым залпом, и рогатая образина, кинувшаяся к ней, на полдороге взвизгнула, словно столкнувшись со стеной, упала и откатилась назад, к подножью трех тронов. Айрел отбегал в сторону, прямо на ходу меняя ипостась. Вот он подпрыгнул на двух ногах, с силой оттолкнувшись от большого валуна, а обратно приземлился уже на четыре лапы.

Его рев послужил своеобразным сигналом. Дворф тут же вскарабкался на трон и швырнул в правую трибуну светящийся изумрудным камень. Тот полыхнул ярко-ярко, и рогатые девки с визгом кинулись в стороны, прикрывая ладонями глаза.

Повелитель Гаруда взмыл в воздух с посохом наперевес. Над равниной загрохотало. В серой туче, висевшей в ночном небе клочьями грязной ваты, блеснула молния.

А Илона вдруг почувствовала, как кто-то сзади аккуратно берет ее зубами за шиворот. Прежде, чем она успела испугаться, в ушах засвистел ветер, а потом ее подбросило вверх.

Назад она приземлилась на уже знакомую островатую спину.

— Я такими темпами обзаведусь ногами враскорячку, как у степных кочевников, — выдохнула она. — Может, седло какое на тебя повесить?

— Еще не хватало, — возмутилась Ксана, рывками поднимаясь над скалами. — Ешь больше, попа будет круглее. Хотя, так я тебя вообще не подниму…

Внизу разверзлась настоящая война Рая и Ада, достойная упоминания во всех земных религиозных книгах. Уродливые черти бились почти врукопашную с крылатыми мужчинами, и впрямь походивших на ангелов. Вот Илона увидела Флоки, прижатого к краю трибуны тремя демоницами-алукуа. В руке он сжимал нож из звездного металла, лезвие которого полыхало в темноте. Но древние чудища, окружившие юного соколенка, были сильнее, и уже одерживали верх, когда на головы им вдруг осыпался серебряный дождь. Девки взвыли и бросились врассыпную — странного вида капли обжигали кожу, оставляя на ней кровавые волдыри.

Июлия, выскочившая из-за левой трибуны, помогла пареньку подняться на ноги. Глаза ее сияли раскаленной сталью.

Рик с Кирой и Зигфридом отстреливали врагов, укрывшись за спинками кресел. Вот рыжий полудворф выпрямился, вытянул руку и с издевательской ухмылкой скрутил пальцы в срамной жест. Камни на перчатке ярко сверкнули, и по уцелевшей половине левой трибуны заискрили электрические разряды. Мелкая нечисть, потрясая конечностями, с воем попадала на землю.

Асмодей, огромный и волосатый, возник перед носом у Ксаны так внезапно, что драконица едва не встала на дыбы.

— Убью обеих, — ревел он, и между пальцами сомкнутых ладоней вспыхнул огненный шар. Ксана успела поднырнуть под неповоротливую тушу, и пламя чиркнуло лишь по кончику хвоста. Взвизгнув от боли, драконица обернулась и плюнула зеленой слюной. Вязкая жидкость попала аккурат между рогов, и нечистый взвыл. В воздухе еще сильнее завоняло серой вперемешку с омерзительным амбре немытого козла.

— На скалы! — скомандовала Илона, и подруга штопором рванула вниз.

Приземление оказалось жестковатым. Илона успела соскочить на ноги, а вот Ксана, превратившаяся в полуметре от земли в человека, рухнула на четвереньки и застонала, затем с трудом перекатилась на бок и села.

Илона стояла за ее спиной, наблюдая, как снижается Асмодей. Вид безоружных и тяжело дышащих женщин моментально вернул рогатому хорошее расположение духа.

— Подруге твоей сразу голову откушу, — осклабился он, стуча тяжелыми копытами о землю. — А тебе переломаю руки и ноги, и в таком виде сыну отдам…

Он сделал шаг, другой.

А Илона не сводила глаз с его рогов, которые от кислотной слюны разъело чуть выше основания почти наполовину. Но демон ничего не чувствовал, ведь рог, как известно, материя мертвая.

Земля под ногами загудела. Пальцы на деревянном посохе едва ощутимо кольнуло, а в ушах зазвенели единственно правильные в эту минуту слова. Планета все видела и слышала, и больше ни минуты не желала терпеть рядом с собой нечисть из Разлома.

— Властью, данной мне миром, который породил меня и наделил полномочиями говорить от своего имени…

Еще шаг. Ксана вжалась спиной в колени Илоны и перехватила поудобнее попавшийся под руку булыжник.

— Правом, данным мне родными и близкими, друзьями и союзниками…

Скалится омерзительная харя, трясет козлиной бородой, бьют копыта о каменную твердь.

— Я изгоняю вас из мира Земли отныне и во веки веков. Путь сюда закрыт каждому жителю Разлома, пока наша планета не остынет окончательно, и жизнь на ней не прекратится. И пусть здешний воздух для вас будет омерзителен и ядовит, и почва станет гореть под каждым вашим шагом, и камни начнут сыпаться у вас из-под ног.

Илона взмахнула рукой, и россыпь булыжников, вылетев из-за спины, простучала демону по рогам. Быть может, удар этот в другой ситуации для него значил бы не больше, чем укус пчелы. Но кислотная слюна потомка черных драконов внесла решающую лепту.

Рога, закрученные винтом, треснули и отвалились. Асмодей с отчаянием закричал и вцепился когтистыми лапищами в теменную часть головы, но было уже поздно. Пламя в его глазах потухло, и сам он резко стал не просто безобразным, но и очень жалким. Козел-переросток с человечьим жирным торсом, не более.

Он взглянул на Илону круглыми от ужаса глазами, а затем с судорожным хрипом вцепился себе в горло.

— Больно… больно!..

— Так катись домой, чучело безрогое, — сплюнула Ксана, пытаясь встать на ноги. Получилось с переменным успехом — девушку пошатывало от боли и усталости. Илона живо подхватила подругу за бок, удерживая рядом с собой, а затем направила посох на Асмодея.

— Один рог за Ксаниного прадеда, которого убили твои шакалы, второй — за Кириных родителей, — процедила она. — А если сию минуту не исчезнешь, отобью еще и копыта, по одному на замученных мать и сестру соколиного правителя. И хвост козлячий оторву, найду, за что. Пошел к чертям своим, вонючка.

И часть скалы, на которой хрипел охваченный болью Асмодей, с треском откололась и стекла в долину каменным оползнем. Ксана с Илоной остались стоять на самом краю, глядя вниз.

Бой окончился также резко, как и начался. Мелкая нечисть, визжа на разные голоса, торопливо скрывалась в разнокалиберных по размеру порталах. Уходили, прихрамывая и надрывно кашляя, шипастые девки и молодцы. Навзрыд плакали три демоницы-алукуа, сидя на траве. Вот они кинулись к стонущему господину, вытащили его из-под кучи камней и повели за собой.

Напоследок нечистый оглянулся и