Конкретики было много, как и от покойного Ямада Тако, так и от некоторых попавших к нам вместе с поездом в плен солдат, бывших представителями довольно редкой на архипелаге профессии наемника. Этим запираться смысла не было.

Даймё Категава Хотей согласился на предложение старейшин тануки, но сам лично, вместе со своим родом, кусок в пять тысяч душ Иных прожевать не рискнул. И правильно сделал, к вящему неудовольствию прижатых енотов. Он позвал сторонников, вассалов, союзников, все сливки провинции. Позвал на экстренное совещание, в ходе которого ураганным методом родился простой, дерзкий и необычайно перспективный план, результатом которого стало бы убийство не одного, а четырех зайцев одним выстрелом. Или, как я всерьез подозревал, родился не план, а новый вариант старого. Чего-то, о чем знать провинции уже довольно давно договорилась и не спеша претворяла.

Долина Камикочи раньше никому не нужна была и даром. Бедная, с городом нахлебников, выживающих непонятно на чем, с тремя хабитатами, без ресурсов. Что с нее взять? Нечего. Горячие источники за болотами? Теперь же она стала уникальным по защищенности пунктом, который легко может обеспечить себя продовольствием. Великолепное место для благородных семей Фукуи, где они будут чувствовать себя в безопасности, выполняя при этом долг по отношению к любимой стране. Главное — разобраться с гайдзином, дураком, которому отдали такое сокровище. Разобраться быстро и решительно, так, чтобы у правительства не осталось выбора, кроме как начать договариваться с даймё, доверив ему ставший жизненно важным стратегический пункт.

Это мы уже знали.

Но не знали, что заперший железнодорожное полотно поезд был лишь первым. Он должен был перебросить спешно собранные местными шишками войска, взять долину с разбегу, пленить меня, передав на высотном дирижабле кланам мстительных енотов, а затем… затем бы уже подошли остальные. Запоздавшие. Зато целыми семьями и родами, со слугами и телохранителями. Сколько? Мои источники информации не знали.

— Значит, нам готовиться отражать штурм? — задумчиво пробормотал Фридрих Мария Зедд, тяжело вздохнув, — Предположим, дня через три. Предположим, тысяча человек. Несколько старых СЭД-ов…

— Капитан, не забывайте, что местные владеют очень впечатляющими трюками, — быстро добавил Дикон О’Лири, переминаясь с протеза на протез, — Скорее всего, благородные господа будут прикрывать своих солдат. Нужно рассредоточить наших на большей плоскости крепости. Сделать подвесные бронированные люльки…

— Всё будет не так! — скривив губы, отрезал увечный полковник Ятагами.

И оказался прав.

У человека, командовавшего спешно набранными даймё войсками, был отличный рациональный выход — дождаться стягивающиеся к Фукуоси силы, скоординировать с ними свои действия, а затем ударить одним очень тяжелым кулаком, получая при этом наилучшие шансы захватить долину. Однако, у него не было разведданных по силам защитников, лишь уверения выгнанных тануки и пойманных Перрсонов в том, что моих подчиненных в Камикочи крайне мало. Зато у этого человека, проворонившего диверсию, в полном составе присутствовали солдаты, поруганная честь командира и аристократа, а кроме того — безотказное средство доставки войск, которое можно было использовать как таран.

Транспортная артерия долины — не только её сокровище, но и уязвимое место.

Через три с половиной часа наш же поезд, набитый теперь не только стройматериалами, но и обозленными больными солдатами, легко проломил не такие уж массивные ворота, что мы поставили в строящейся крепости на железнодорожных путях. Ворвавшись на всех парах, машинист тут же начал сбавлять ход, прицеливаясь остановить поезд через почти пять километров у первого из хабитатов долины. Скорее всего, он хотел занять его, лишив нас возможности использовать тяжелое вооружение и украденные СЭД-ы, а может, купить своим бойцам больше времени, чтобы те пришли в форму.

Рациональное решение для эгоиста, понимающего, что потери от нашей диверсии ему в ином случае просто не простят, что это ляжет пятном на всю его семью. Эгоиста? Именно так и никак иначе.

К тому же, мы его ждали.

Можно было пустить поезд с рельсов, можно было обстрелять его с четырех СЭД-ов, куда я бы посадил своих друзей. Двигаться бы они не смогли, но уж активировать выстрел с двух артиллерийских орудий «Кагуры», уже наведенных на нужный участок дороги — легко. Мы могли изрешетить весь состав из крупнокалиберных пулеметов «Ржавых псов». Могли поставить двух сильно защищенных и вооруженных огнеметами бойцов по бокам у проносящегося мимо поезда, заливая вагоны напалмом.

…но не стали. Просто дотянули от Хагоне один из пустых грузовых крытых вагонов и бросили его на путях возле хабитата. Машинист, со своего угла зрения, никак не мог определить, что вагон там всего один. Он затормозил там, где планировали нападающие и там, где хотели мы. Около хабитата.

Спрыгивающих с вагонов штурмовиков встречали перекрестным автоматным огнем из окопов, под прикрытием целого десятка снайперов. В окопы мы посадили не простых людей, а одетых в железнодорожные доспехи ветеранов Ятагами и всё тех же парней Зедда, носящих эту механизированную броню как протезы. Некоторые враги умудрялись невредимыми скатиться по насыпи от путей вниз, но только чтобы обнаружить, что оказались в еще одной прекрасно простреливаемой зоне, где сбоку из чахлых кустов лупят несколько автоматов. Кроме того, усиленные железнодорожным доспехом мышцы прекрасно справляются с гранатометанием на больших дистанциях, если человек опытен, а сам доспех для него вторая кожа. У нас таких было аж четверо.

Вся эта катавасия, хаос и мясорубка были предложены мной лично, как человеком, кровно заинтересованным только в использовании калибров, не могущих всерьез навредить ни паровозу, ни вагонам. Эта идея была поддержана всеми, кроме Зедда, но и тот особо не протестовал, узнав, что для его людей хабитатцы уже вовсю роют окопы.

Это был расстрел. Простая и незамысловатая, но очень эффективная засада против того, чей замысел оказался предугадан.

Большая часть вражеских бойцов решила, что отстреливаться из вагонов им нравится куда больше, чем выпрыгивать на открытое место. Это тоже было предугадано. Легко быть догадливым и прозорливым, когда всё настолько очевидно.

Кабина «Кагуры-3» была тесной, вонючей и жаркой. СЭД немилосердно качало при каждом шаге, от чего у меня едва не разыгралась морская болезнь. Он скрипел, пыхтел, стонал своими двумя ЭДАС-ами, но исправно переставлял ноги, подчиняясь моим неумелым инструкциям. С завыванием приводом и шипением пневматики, старый силовой доспех упрямо карабкался на насыпь железнодорожных путей.

Сама «Кагура-3», как и все наиболее эффективные механизмы на архипелаге, была творческой переделкой неудачного итальянского проекта «Тиара-5.1». Сами конструкторы, лет эдак 40–50 назад, задумывали «тиару» как некую артиллерийскую платформу, оснащенную противовоздушными пушками, способными легко состричь с