Что правда, то правда. Целый день лежать то на одном боку, то на другом, а в перерывах урчать и мурчать, очень тяжелая работа. Она под силу только настоящим героям, вроде нашего Васьки.

— Между прочем, ты нашему мальчику должен спасибо сказать, — хмыкнула супруга.

— А что случилось? — забеспокоился я. Мой кот, он же не просто кот, а Кот. Он меня уже один раз спасал. А может, и не один. Парень он скромный, о всех своих подвигах не рассказывает. Может, опять какая-то сволочь змею подкинула?

— Да нет, ничего не случилось, — улыбнулась моя прекрасная турчанка, взъерошив мне волосы. — Просто Василий нашел мешочек с моим приданным. Я же его положила куда-то, а потом найти не могла. А он сегодня его откуда-то выкатил. Спрашивала — откуда? Молчит.

— Вот и молодец, наш Василий, — похвалил я кота. — Хозяйственный он у нас, все в дом тащит.

— Вот-вот, — поддакнула супруга. — Вася — мальчик хозяйственный, не то, что я…

— Да уж, какая есть, — усмехнулся я, поцеловав супругу.

Возвращая мне поцелуй, Соня лукаво спросила:

— Милый, как думаешь, сколько мои бриллианты стоят? Хотя бы примерно.

Ну вот, нашла, кого спрашивать. В чем не разбираюсь, так это в бриллиантах. Впрочем, я много в чем не разбираюсь. Пожав плечами, сказал наобум:

— Думаю, твои бриллианты стоят не меньше миллиона рублей.

— Почти угадал, — слегка разочарованно сказала Соня. — Их нынешняя стоимость не меньше полутора миллионов рублей.

Вишь, какой я молодец. Угадал, хотя на самом-то дел ткнул пальцем в небо.

— А сколько стоит один танк?

— В пределах ста тысяч, — сразу же ответил я. — Легкий — он обойдется казне в восемьдесят, а средний — в сто десять. Недавно стоил сто, но цены подскочили.

— Значит, здесь не меньше пятнадцати танков?

— Не меньше, — кивнул я, прикидывая, что останутся деньги и на запчасти, и на горючку, и на снаряды. — А что вдруг такие сравнения?

Соня обняла меня, прижалась к спине.

— Я хочу, чтобы мои бриллианты ты истратил на танковую колонну.

— А это удобно? Все-таки, это твое приданое? — озадаченно спросил я. — Стоит ли тратить бриллианты на танки? У меня в казне деньги есть. Если уж совсем плохо станет, тогда можно и потратить. А сейчас-то зачем?

— Приданое у меня лежит в банках, ты не забыл? В Берне четыре миллиона, в Лозанне — десять. Есть ещё, но надо посмотреть записи. А это мне отец дал на расходы. Насыпал из своего ларца стакан… Знаешь, не ваш стакан, а наш… Ну, такой, как тюльпан. У нас есть маленькие стаканчики, а есть побольше.

Про турецкие стаканчики я знал. Те, что поменьше, которые и используют для чаепитий — армуду, они вмещают грамм сто, а те, что побольше, ажда бардак. Ажда, который бардак, вмещает не то сто семьдесят, не то двести миллилитров.

— Я не хочу ждать, чтобы стало плохо, — заявила Соня. — Я хочу, чтобы всё было хорошо, а для этого и отдаю свои бриллианты. Если будет плохо, то я отдам и драгоценности, что я должна носить, как твоя жена. Их мне дали мой отец и моя мать, когда они провожали меня к тебе. Думаю, что твоя матушка и бабушка не обидятся, если я отдам и их подарки. Ещё я могу отдать все свои сбережения. Я назову пароли, ты отправишь кого-нибудь в Швейцарию, из самых надежных людей.

— Сонечка, спасибо тебе огромное, — растроганно сказал я. — Ты только что дала средства на целую танковую роту, плюс еще три танка.

— Я не очень-то разбираюсь в военном деле, — покачала головой юная императрица. — Ты сказал — рота? Но если останется ещё три танка, то значит, нужно добрать до второй роты?

— Лучше сразу до батальона, — улыбнулся я. — А батальон — это тридцать один танк.

— Значит, до батальона нужно добрать еще… — прищурилась моя девочка и чуть ли не мгновенно подсчитала, — миллион шестьсот тысяч рублей.

— Я могу добавить денег из своих средств, — сказал я. — А можно попросить у матушки, у ее сестер. Будет у нас батальон имени императрицы Софьи. Или — святой Софии.

Моя маленькая царица опять призадумалась, слегка нахмурив свой прекрасный носик, потом хмыкнула:

— А можно пока не просить ни у матушки, ни у тетушки. Я сделаю по-другому. Я попрошу, чтобы мои соотечественники, живущие в России, поделились деньгами. Как думаешь, сколько моих соплеменников живет в империи?

— Двести тридцать пять тысяч, — тотчас ответил я.

Мне, как императору, положено знать, каков демографический состав Российской империи. Вру, разумеется. Просто я специально выяснял количество турок как раз во время назревавшего конфликта с Османской империей. И выяснял-то не просто так, а для того, чтобы прикинуть — насколько многочисленна в моей империи потенциальная «пятая колонна»?

— Двести тридцать пять тысяч… — задумчиво повторила императрица. — Если обратиться к ним с предложением создать танковый… Там у нас что дальше?

— Полк, потом дивизия. А можно и корпус. Корпус — это сто пятьдесят танков, — сообщил я.

— Значит, твои верноподданные, и мои соотечественники, начнут сбор средств для создания танкового корпуса, — решительно заявила императрица. — И назовем этот корпус — Османский поток. Или — Турецкий поток.

Турецкий поток в моей истории имелся, а может, так и до сих пор имеется. Гонит себе газ из России в Турцию.

— А давай лучше назовем его «Турецкий марш». И звучит красиво, и враги не догадаются.

— Турецкий марш? Как у Моцарта? Давай. Так ещё красивее.

Я задумчиво почесал затылок, а потом вздохнул:

— Милая, так у меня столько танкистов не наберется. Четыре человека — это один экипаж. Одних лишь танкистов понадобится шестьсот человек. А ещё штабы, связь. А сколько обслуживающего персонала? На один танк человек пятнадцать потребуется. И одних только танков для корпуса — это мало. В корпус нужны ещё зенитки, минометы, противотанковые орудия. Одних только грузовых машин понадобится пятьсот штук. Снаряды на себе возить не станешь, горючее, провизию для солдат. Давай, начнем потихоньку.

— Тогда, давай для начала создадим батальон, — согласилась императрица. — Солдат, которые рядовые, можно из турок брать, а офицеры пусть тоже турки. Если у нас не хватит, можно у батюшки попросить. Правда, у него танков почти и нет.

А что, в предложении императрицы есть интересная мысль. Перспективная. Танки-то все равно нужны. Это такая вещь, которой много не бывает. И ломаются они, и враг сжигает. А мои подданные, которые турки, люди не бедные и на свою танковую часть разорятся. А ради императрицы-турчанки, так вдвойне. Вот, если бы Соня осталась мусульманкой, тогда бы вообще всё отдали.

И танкистов готовить