Книга пылала черным огнём. Этот огонь излучал столь лютый холод, что держать книгу в руках было очень больно.

Словно тебе медленно отрывали руки.

Лила взяла ее не колеблясь. Узкие, угольного цвета буквы, пересекали тяжелый мрачно-красный титульный лист.

«Гладкий Флэт: Исповедь разрушителя».

Что ж, подумала она, пора испить и эту чашу.

Она оглянулась на Саймона. Тот лежал ничком на покрытом инеем полу и, кажется, уже не дышал.

Она оглядела его равнодушно, словно вещь. А потом открыла книгу.

***

«…Он ведал о ненависти все. Ибо ненависть его проистекла из любви.

Ненависть и любовь полярны, но близки друг к другу так, как и не подозревает тот, кто любит или ненавидит.

Флэт любил их. Любил бесконечно, искренне, душой, сердцем, разумом, телом. Его любовь не имела границ. Так считал он сам, так ему говорили они. Верили они сами в свои слова? Он не знал, и никогда не задумывался об этом.

Он был уверен только в своей любви и ни в чем больше. Ради народа, который он считал своим, он был готов на любое самопожертвование.

Самопожертвование дано не каждому. Не каждый, кто его желает, готов к нему. Настоящее самопожертвование дано лишь единицам.

Флэт считал себя именно таким. Готовым.

Он прожил среди них долгую жизнь. А потому жаждал отдать им свой долг жизни, когда его об этом попросят. Ради той самой любви.

И они попросили.

Их мир бесконечно отстал в техническом отношении от соседних миров. Изнурительная война далекого прошлого убила на планете почти все живое. Его народ балансировал на грани вымирания, заново осваивая выжженную до состояния пустошей землю.

Это было почти невозможно. Земля сочилась ядом и убивала всех, до кого могла дотронуться. Но поколение за поколением, медленно, они отвоевывали у неё пригодное для жизни пространство.

Выжженная пустошь была их домом. На другой они не претендовали и не собирались претендовать. Их устраивало все.

Однако другой мир, благодаря развитию техники и тонким границам материи и времени — наследие войны, которая сдвинула пространственно-временной континуум, на их землю претендовал.

Чужакам не нужна была земля для поселений. Им хватало своей. Но соседний мир они рассматривали как площадку для экспериментов. А едва выживающую в нем немногочисленную расу — как неудобную помеху, которую без проблем можно стереть с лица планеты.

Хозяева пустошей проанализировали свою способность к обороне на фоне технических достижений вторгшихся к ним чужаков, и пришли к неутешительным выводам: войну на своей земле они проиграют. А потому её незамедлительно следует перенести на землю чужую.

Флэту предложили умереть и возродиться вновь, чтобы и дальше служить на благо тех, кого он так любил.

Когда он лег на холодный металлический поддон, в ожидании своего мучительного конца, он был спокоен. Он попрощался с друзьями и женой. В его мыслях не было ничего, кроме той самой пресловутой любви, в которую он так верил.

Любовь к ним не дожила до его смерти. В муках он забыл про нее.

Когда его убивали во второй раз, в нем клокотала лишь жестокая ярость и стремление отомстить.

После третьего раза они воскресили совсем не его, прежнего Флэта. В его разуме теперь плескалась только злоба и всепоглощающая ненависть к тем, кто его таким создал. Его мучали отголоски боли и страданий, которым его подвергли. Он ненавидел весь мир и больше всего ненавидел тех, кого так любил раньше.

Но достать их уже не мог. А потому методично и последовательно начал уничтожать мир, в который его отправили.

В прежней своей жизни, когда он глядел на результаты большой войны между расами, он горевал. Выжженная пустошь хранила в себе следы использования самого разного оружия. Здесь широко применялись ядерные, химические и бактериологические средства уничтожения. Здесь сдвигалось время, и изменялся вектор пространств. Границы между мирами становились тонкими, и то и дело лопались, создавая мешанину, в которой плавилось и материальное, и нематериальное.

Когда Флэт развязал войну против суи, он уже знал её последствия. Его не интересовала просто победа. Ему требовалось полное, абсолютное истребление расы суи. До последнего её представителя.

Суи умели и любили воевать. Флэт предоставил им нового врага — расу тери. Он создал её искусственно, специально вложив в их облик насмешку над теми, кто пока ещё господствовал на планете.

Коренная раса, обеспокоенная ростом численности тери, сама начала открытый геноцид. Миллионы тери попали в лагеря смерти. Разлагая собственное общество, суи вновь откатились в рабовладельческий строй, подрывая созданные веками культурного развития моральные устои.

А Флэт, отягощенный своей злобой и опытом жизни прежних своих миров, только этого и ждал. И объявил тотальную войну за выживание новой расы.

Или они, или мы. Убей суи, и выживи сам.

Суи использовали весь свой арсенал оружия. Ядерная бомбардировка и разработка новых вирусов, способных уничтожить молодую расу, стали только цветочками. В ход шли любые методы и любые способы. Понятие морали полностью прекратило существовать.

Флэт не был военачальником, и даже не пытался им стать. Он был мастером генной инженерии, и знал историю двух миров со столь же кровопролитными бойнями. Он заранее знал, как поступят лидеры суи, а его собственные генералы очень быстро научились воевать сами.

И он, Флэт, все ещё ненавидел. Он наслаждался войной. Он заставил предтечную расу перевести свою экономику на военные рельсы. Затем суи стали вынуждены поставить у станков своих женщин и детей. А потом были вынуждены сделать из них солдат.

Спустя десятилетие жесточайшей кровопролитной мясорубки, суи капитулировали. Флэт принял условия капитуляции и заключил с ними мир на своих условиях оккупации. Создав резервации, он согнал в них разоруженных суи, провозгласив новую политику мирного сосуществования. А затем уничтожил их всех разом, разорвав все договоренности.

И ни один из тери под его командованием не возразил ему.

Война унесла миллиарды жизней, но оказалась короткой. Цивилизованный мир перестал существовать, но мир как таковой выжил.

Но ненависть Флэта только возросла. Он уже научился любить снова, любить тех, кого создал. Но избавиться от ненависти уже не был способен.

Он изо всех сил пытался научить своих детей — расу тери — любви. Но, не смог. Он создавал их по своему подобию. И, как оказалось, ни добрым, ни любящим, он никогда не был.

Гражданская война, и последовавшая за ней Эпоха Каннибалов стали неизбежными…».

***

Она вскрикнула, и выронила книгу на пол. Кожа переплета стала черной, с