Но эту пещеру с «мостом» они встретили радостными возгласами. Видимо до их поселения осталось не так далеко.

Стоило нам ступить на «мост», как возгласы перешли в крики.

Навстречу нам, из прохода, располагавшегося прямо напротив того, из которого мы недавно выбежали, начали появляться сородичи моих спутников.

Одеты они были не в пример лучше. Имелось даже какое-то подобие брони. По крайней мере наручи и шлемы были почти у всех.

Кольчуг не заметил, но на куртках были нашиты железные пластинки.

Вооружены копьями и короткими мечами, очень похожими на те трофеи, которыми хвастались дикари, после удачного похода. Серьезные ребята.

Увидев нас, они тут же приняли защитное построение, направив в нашу сторону острия копий. От греха подальше, я остановился в самом начале «моста».

Такая себе ситуация.

Сзади каннибалы, с твердым намерением меня убить, спереди вооруженные коротышки, с неизвестным ко мне пока отношением. Внизу пропасть, сверху… сверху высоко.

Куда ни кинь — всюду клин.

Несмотря на потенциальную опасность со стороны приятелей освобожденных мной гоблинов, я повернулся к ним спиной и начал готовиться ко встрече с преследователями.

В этот раз решил не ограничиваться только огненными и каменными ловушками, которые отлично себя зарекомендовали, и добавил к ним на замедление скорости бега.

Дикарей было уже видно, они бежали колонной, при этом впереди бежали какие-то доходяги. Судя по всему, это была «саперная команда».

За ними бежали несколько воинов, вооруженных длинными палками с каменными наконечниками, которые периодически потыкивали «саперов», когда те начинали замедляться или вилять из стороны в сторону.

На моих глазах один из них вбежал в огненную ловушку и моментально загорелся.

В ужасе, не разбирая дороги от боли и страха, он рванул в сторону, протаранил своих товарищей по несчастью и влетел еще в одну ловушку.

Та, к моему удивлению, тоже сработала. На этот раз это была каменная. Крик превратился в вой, когда правая ступня задохлика превратилась в фарш.

Из-за подкосившейся ноги он упал, приземлившись головой на только начавший свой рост сталагмит.

Бежавшие рядом с ним смертнички на рефлексах рванули в стороны, а парочка замерла на месте, как вкопанные.

Те, что рванули в стороны также влетели в ловушки, но, видимо, им повезло больше, так как ни одна из них не сработала.

Я на это лишь досадливо поморщился, все-таки процент срабатывания еще не высок. Добежав до стены, они остановились тяжело дыша, с ужасом уставившись на догорающий труп.

Видимо представляли себя на его месте.

Еще двое так быстро рванули назад, прямо на своих погонщиков, что буквально нанизались на их копья.

Ну как копья — копьишки, предназначенные максимум для погона скота, но никак не для боевых действий. Те, не выдержав над собой такого надругательства, сломались.

Естественно, обломки этих бомжекопий остались в телах паникеров, которые просто рухнули на пол, корчась в диких муках и держась за обломки, торчащие у них из животов.

Погонщики быстро подняли оставшиеся «зубочистки», но было уже поздно.

Долго думали. По итогам вышло минус три «сапера», из которых лишь один помер непосредственно от моих рук, а остальные от «дружественного огня».

Минус мораль, остановка движения и, что самое приятное, ОР, которые капнули в мою кубышку.

Раздался громкий окрик, и вперед, грубо расталкивая остальных преследователей плечами, вышел здоровяк, весь увешанный оружием.

Если не ошибаюсь, именно он в прошлый раз возглавлял набег на зеленых гоблинов, которых я у него «угнал».

Сходу разобравшись в ситуации, он раздал тумаков провинившимся погонщикам, махнул рукой в сторону прижавшихся к стене, отчего те задрожали еще сильнее, и, видимо, приказал двигаться дальше.

Ничем иным его последняя команда быть не могла, так как после нее вперед вытолкнули еще троих доходяг и, восстановив построение, продолжили движение.

В сторону же двоих дикарей, стоящих у стены, двинулся один из воинов, сжимая в руке меч.

Он внимательно вглядывался в пол под ногами, словно пытаясь разглядеть возможные ловушки.

Дойдя до бедолаг, он покончил с первым в несколько ударов, не обращая внимания на его призывы к пощаде.

Второй, будучи уже раненым и не желая умирать здесь и сейчас, рванул вдоль стены.

Пара ловушек, которые там стояли не сработали, и он, спотыкаясь, но каждый раз вставая и прижимая к ране руку, побежал в мою сторону.

Вбежав в пещеру, он рванул к мосту, не глядя перед собой.

Пришлось его даже окликнуть, так как он бежал прямо на меня, в упор не замечая приближающуюся опасность — по крайней мере я хотел в это верить — в моем лице.

Услышав звук моего голоса, он резко остановился, близоруко всматриваясь в пространство перед собой.

Меня он, судя по всему, просто не видел. А вот шар на конце цепи, летящий ему в лоб, в последний момент все же рассмотрел, но среагировать не успел.

Гобл опрокинулся на пол, но тут же завозился, пытаясь подняться на ноги. Пришлось подскакивать и добивать.

В этот раз он меня сразу же увидел, но сделать ничего уже не успевал, лишь бормоча себе под нос одну и ту же фразу: «Кад мазук! Кад мазук! Кад мазук!».

Второй раз уже слышу, как меня называют этим самым «мазуком». Вот вроде не знаю смысл этого слова, а неприятно.

—Сами вы все там мазуки. Обзываться плохо. Тем более обзывать незнакомых тебе людей, за это и по лбу можно получить,— короткая мораль сопровождалась добивающим ударом, после которого я снова отскочил к мосту.

Надеюсь, спасенные мной гоблины смогли убедить своих соплеменников в том, что я хороший парень. Иначе ситуация такая себе складывается.

Быть зажатым между молотом и наковальней — приятного мало.

В любом случае, на этой стороне мне делать нечего, черные гоблины со мной точно разговаривать не будут. У них, как я понял, разговор вообще короткий — палкой в пузо и «на вертел».

На том конце «моста», зеленые гоблины уже выстраивались в боевой порядок. Однако произошли кое-какие изменения.

В первой линии появились гоблины повыше и помощнее. И их вооружение уже было не в пример лучше всего, что я успел здесь увидеть.

Некоторые даже были вооружены луками. Когда я осознал этот факт, то тут же остановился, подняв руки вверх.

Не знаю, насколько они меткие, но становиться подушечкой для иголок я категорически не желал.

Сперва хотел еще улыбнуться, но потом вспомнил, что где-то читал, что у животных это считается признаком агрессии.