Смог запомнить и повторить только имя того, с кем общался больше всего. Его звали Гжиамит.

У остальных имена были больше всего похожи простой набор звуков.

Создавалось впечатление, что кто-то взял все существующие звуки, засунул в коробку, тщательно ее взболтал, а затем не глядя вытащил шесть-семь букв.

Да так и оставил, не став запариваться. Сначала я честно пытался их запомнить, но видимо не судьба, до лингвиста мне, как до Земли пешком.

—Гжиамит,— сказал я, вставая,— нам пора бежать,— изобразил бег на месте и еще раз повторил.— Бежать, бежать.

Он утвердительно кивнул, и первым двинулся вперед.

Глядишь, может получится научить их великому и могучему.

Двигались мы довольно быстро, но в этот раз я решил за ними приглядывать. Не хотелось бы загнать гоблов насмерть в двух шагах от их же дома.

Их соплеменники могут меня не так понять. Ещё навесят клеймо злобного бессердечного эксплуататора и применят ко мне жёсткие санкции. Оно мне надо?

Я же не такой, на самом-то деле. Я же за мир во всем мире. Однако, если я хочу, чтобы они выжили и добрались до дома, то просто не могу позволить им сильно расслабиться.

Да, им тяжело, и я прекрасно их понимаю. Сам, когда только начинал бегать, постоянно задыхался, болели колени и кололо в боку. Да я даже блевал пару раз от перенапряжения.

Так и бежали еще примерно час, периодически переходя на шаг, а потом снова ускоряясь.

Сложно было поначалу объяснить, что я от них хочу, но справился.

Через час такого бега мы достигли места, где вода выбегала из трещины в стене и падала вниз, сформировав за годы углубление, где она и скапливалась. Получился своеобразный фонтанчик.

Подбежав к нему, гоблины начали по очереди пить воду. Напившись, наполнили фляги, которые я им передал. Я тоже решил попить из фонтанчика, не желая тратить запас воды.

Только пил, набирая воду в ладошки, подставленные под стекающий поток. Напившись, умылся. С большим удовольствием постоял бы сейчас под душем, но… мечты, мечты.

Стоило нам присесть отдохнуть, как до нас донеслись странные звуки. Судя по испуганным лицам моих спутников, у них не только зрение лучше, но и слух.

Я только через несколько секунд сообразил, что это крики дикарей, отправившихся за нами в погоню.

Видимо они вывернули из другого коридора, иначе не понимаю, как они смогли пройти сквозь расставленные мной ловушки.

Мои спутники тут же вскочили, собираясь бежать.

Учитывая их состояние, без отдыха долго они не протянут. Поэтому показав жестами, чтобы сидели и отдыхали, я пошел заниматься уже привычным делом — ставить ловушки.

По моим внутренним ощущениям, я настолько отточил движения до автоматизма, что тратил значительно меньше времени на прорисовку фигур, а линии выходили четкие, без единого лишнего движения.

Десять минут отдыха хватило гоблинам, чтобы перевести дыхание, а мне усеять ловушками весь пол.

Все это время они сидели и смотрели на меня со страхом в глазах. Они явно не горели желанием попадать в плен второй раз.

Я постарался улыбнуться им максимально обнадеживающе, но как-то не заметил, чтобы это их сильно вдохновило.

—Погнали, зеленые,— уже отработанным жестом показал, что пора выдвигаться.— Ближайшее время нам придется бежать без остановок.

Повторять дважды не пришлось, вскочили и тут же рванули вперед, пришлось даже их окрикивать, чтобы сбавили скорость.

Тут главное выдержать оптимальный темп.

И снова потянулись минуты однообразного бега, перемежающиеся шагом. Кстати, если они уже вовсю нас преследуют, значит должны были часть ловушек собрать.

Открыл лог, и действительно, количество ОР достигло своего максимума в 232 единицы. Работает схема. То-то мне крики больно яростными показались. Значит, не все из бокового коридора вывернули!

Пока есть время, надо решить, какую характеристику прокачивать следующей.

По логике вещей, надо вкладывать в Здоровье.

Сила с горем пополам качается в бою, со Скоростью и Интеллектом тоже пока все в порядке.

Тем более, учитывая, что последние несколько часов я только и делаю, что вырисовываю фигуры, они постоянно растут. Пусть постепенно, но растут.

При всей нашей скорости, есть у меня подозрение, что столкновения с преследователями нам не избежать. Не хотелось бы сложиться от пары удачных ударов.

Поэтому мой окончательный выбор все-таки пал на Здоровье.

Хотя хотелось, конечно, замаксить Интеллект. Ведь если я верно уловил смысл, то чем выше его показатель, тем больше информации я получаю обо всем, что меня окружает.

Спустя несколько часов бега, перемежающегося с переходом на шаг и очень короткими остановками, мы выбежали в очередную пещеру.

Примерно посередине неё шел разлом, который я сперва не заметил. Причем тянулся от одного края пещеры до другого. Через него вел не сильно широкий мост.

Ну как мост. Просто здоровенный сталактит, который очень удачно упал. Или сталагмит. И тех, и других здесь было в достатке. Не суть важно.

Важно то, что дикари уже почти нас нагнали.

Видимо, они были настолько ослеплены яростью, что практически не обращали внимания на возможную опасность в виде ловушек.

Последние полчаса было видно и слышно, как срабатывают огненные ловушки. Горели ребята знатно, да и орали при этом громко.

После нескольких срабатываний огненных ловушек, неудачников, попавших в них, начали добивать свои же. Видимо их тоже раздражали эти вопли.

Для меня стало сюрпризом, что они даже не пытались их тушить. Видимо срабатывал древний инстинкт как у зверей, где огонь означал опасность.

Срабатывание каменных ловушек я отслеживал лишь по крикам боли, не сопровождающимися визуальными эффектами. Таких тоже добивали.

Говорю же, дикари.

Несмотря на то, что я считаю себя человеком не жестоким и вообще сострадательным, улыбка не сходила у меня с лица.

Дело не в том, что я кайфовал с их криков, вовсе нет, просто ОР капало. Правда, начислялось не в полном объеме.

Точнее не так — если жертва умирала от моей ловушки, то мне начислялось по полной, но если их добивали свои же, то количество ОР «срезалось».

Однако даже так оно оставалось довольно приличным, и я умудрился догнать 341, стандартно оставляя 60 про запас.

Было видно, что мои гоблины уже на пределе.

Дышат тяжело, в глазах, когда они оглядывались назад, кроме ужаса все чаще проскальзывала безнадежность.