Шрифт:
Закладка:
С пьяной бахвальбой:
- …В общем, жизнь удалась! Дождался внучки и внуков-двойняшек и, уж было готовился стать прадедушкой, как вдруг…
Разлив по рюмочкам и не чокаясь:
- Ну… За упокой!
Выпили-закусили и, мне стало грустно - хоть незаконно репрессируй кого, раз самому повеситься не получится…
Как «там» в будущем мои родные?
Вот поди убиваются, особенно внучка – благодаря которой только и протянул те последние пять лет и не «попал» с самое начало сталинских регрессий… Рефлексий…
Как их там?
…Репрессий, мать их ети!
А внуки поди спрашивают: «А где деда? Почему он умер, не научив нас фотошопить и рубиться в «War Thunder», как обещал? А ведь ещё учил-поучал нас: «Если мужик сказал – мужик должен сделать!»…».
Но долго мне грустить не дали. Первым Виноградов:
- Вы – необычайно-удивительный человек, Иосиф Виссарионович!
Затем Власик:
- Всё-таки – Вы наш, советский человек! И этого из Вас ничем не выбьешь.
Поскребышев, еле шевеля языком:
- А всё же исходя из «Теории случайных процессов» профессора Колмогорова, в товарища Сталина должен был попасть самый обычный человек. А раз нам попал такой, как Иосиф Виссарионович…
Его перебил Косынкин, едва не вставая на колени:
- Иосиф Виссарионович, простите за «одержимого».
- Бог простит… А что Вы предложите взамен?
- Вы… Вы… Вы – МЕССИЯ!!!
На что, хотя и не с первой попытки, сложив из прокуренных сталинских пальцев роскошную фигу и предъявив её сотрапезникам как пистолет, я ответствовал:
- Хуюшки! Я простой «пенс» и никаких «миссий»!
***
Дальнейшее припоминаю фрагментально да и, то с большим трудом…
Помню, докопался я до электрофона фирмы «RCA»:
- Да, как же он сцука включается? Где пульт? Чё за сервис, всех заголодоморю, нах…
Власик убежал в администрацию и прибежал с Леонидом Утесовым, которого я с взявшейся откуда-то благородной хрипотцой как у Джигурды, учил перепевать Высоцкого:
- Протопи ты мне баньку, хозяюшка,
Раскалю я себя, распалю,
На полоке, у самого краюшка,
Я сомненья в себе истреблю.
Разомлею я до неприличности,
Ковш холодный - и все позади.
И наколка времен культа личности
Засинеет на левой груди…».
Затем, за нашим столом на котором отплясывал с какой-то девкой «Камаринского» Поскрёбышев, откуда-то появилась Фаина Раневская – бывшая тоже «слегка подшофе».
Кстати вживую она ещё более страшная, чем на фотографиях – я аж трезветь было начал…
Но потом привык.
Мы с ней дуэтом спели:
«Ну что же ты страшная такая?
Ты такая страшная…
Ты не накрашенная страшная
И накрашенная...».
Желая раскрутить её на трах, я предложил пари:
- А давайте, Фаина Георгиевна, забьём что я больше ваших афоризмов знаю, чем Вы сами… Если Вы поиграете - то сделаете мне минет. Знаете, то это такое?
- А как же!
- Войдёте во всемирную историю не только своими остроумными афоризмами, а как женщина сделавшая минет самому(!) Сталину! Моника Левински сгорит от зависти…
- А это кто такая?
- Практикантка отсосавшая у президента США… Как его? Блина Клитора, если не перепутал что-нибудь.
- Шлюха!
- Согласен. Ну, так как насчёт нашего пари?
Та, лукаво на меня посматривая:
- Заманчиво, заманчиво… А если проиграете Вы?
- …??? Эээ… А давайте лучше спорить на раздевание!
- А это ещё как?
- Если проиграете Вы – то разденетесь сами… Если я: то Вам поможет раздеться - сам(!) товарищ Сталин.
С Фаинкой видимо не обломилось, так как в следующем «фрагменте» я подбивал Утёсова поехать «к артисткам», конкретно к Любови Орловой:
- Понимаешь, Лёня: это мечта детства. У меня на неё впервые «встал» - лет в двенадцать, если конечно склероз не внёс свои коррективы.
- Иосиф, на кой тебе эта лезбиянка нужна? К тому же она замужем.
- Вот, как?! Тогда к Серовой – пусть мне тоже, а не только одному Рокоссовскому завидуют17…
Затем помню, я плакался в жилетку Власику:
- Представляешь, Колян: я буду сутки валяться обосцаным и не одна падла не зайдёт проведать – жив ли товарищ Сталин или уже подох давно?
Тот кулакам по столу:
- Не допущу такого, Виссарионыч! Они у меня сами все: не только обосцутся – обосрутся, нах!
И тут вижу склонившуюся надо мной четырёхглазую рожу в шляпе… Кого вы думали?
Берии!
- Сцуко, но без тебя ни одна альтернативка не обходится, Лаврентий Павлович…
И тут как будто выключили свет… Всё!
Game over.
Глава 3. Заговор за товарища Сталина.
Из неопубликованных мемуаров Чадаева Я.Е., Управляющего делами Совнаркома (Совмина) СССР, о кризисе в высшем руководстве СССР после 29.06.1941года:
«…На следующий день я пришел в приемную Сталина. Но Сталин не приехал. У всех было недоумение — что случилось?
На другой день я опять отправился в приемную подписывать бумаги. И Поскребышев мне сказал сразу и определенно:
— Товарища Сталина нет и едва ли будет.
— И вчера его не было?..
— Да, и вчера его не было, — с некоторой иронией произнес Поскребышев…
— Может быть, он выехал на фронт?
— Ну что же ты меня терзаешь! Сказал: нет и не будет…
Я предположил, что Сталин заболел, но спросить не решился.
…Вечером я вновь зашел с бумагами к Поскребышеву — и вновь. Сталин не появился. У меня скопилось много бумаг, и поскольку первым заместителем был Вознесенский, я попросил его подписать. Вознесенский позвонил Молотову, потом долго слушал его и, положив трубку, сказал:
— Молотов просил обождать один день и просит членов Политбюро собраться у него через два часа. Так что пусть эти документы побудут у вас…
Вознесенский поднял трубку вертушки, ждал минуту и сказал:
— Никто на даче не отвечает. Непонятно, видно, что-то случилось с ним в такой тяжелый момент.
И вот он не приехал… Ближайшее окружение было встревожено, если не сказать больше. Мы все тогда знали: проходило немного времени, чтобы тот или иной работник не был к нему приглашен. А теперь телефоны молчат, известно только одно: он на Ближней даче, но никто не решается поехать к нему. В эти дни его уединения у Молотова собрались члены Политбюро и стали решать, как быть? По сообщению обслуживающего персонала дачи, Сталин был жив, здоров. Но отключился от всех, никого не принимает, не подходит
