Судя по нахмурившимся бровям, она стала серьезнее. Я едва смог подняться. Внутренние органы будто превратились в кисель. Дыхание до сих пор сбито. Еще один удар и встречусь с Белой госпожой. Старуха снова приготовилась, вставая в ударную позицию. Если бы я успел всадить клинок чуть поглубже…

Удар. Она стала чуть медленнее? В первый раз мне не удалось заметить момент начала атаки, а сейчас я вижу размытый силуэт. Успею увернуться? Каменный кулак женщины задел ребра по касательной, попросту счесав кусок брони вместе с кожей. От невероятной скорости рану сразу прихватило ожогом.

— Сученыш! — харкнула кровью женщина. Ее лицо наискось рассекала глубокая рана, а кончик носа оказался практически срезанным.

Я хотел вскрыть ей глотку, на старуха успела подставить морду. Она сделала неуверенный шаг в мою сторону, но ее повело влево. Женщина зарычала, с трудом удержав равновесие. Что с ней такое? Не думаю, что дело в кровотечении, хотя чулок полностью покраснел, да и раны пусть и глубокие, но не задеты важные сосуды. Хм, а если подумать, то предыдущий противник тоже вел себя странно, буквально подставившись под нож.

Может ли быть, что мне достались совсем непростые кинжалы? Но от них не исходит никакой силы. Обычный металл и немного кожи. Но мне только на руку, если враг ослабнет.

— Думаешь, только у тебя есть козыри в рукаве? — женщина выпрямилась и застыла, будто ей в хребет вставили железный кол.

Из рукавов ее пальто выскользнули полосы черной ткани, покрытой белыми письменами. Они продолжили падать, будто шелковый водопад, растекаясь вокруг женщины беспорядочными узорами. Ветер затих, напоследок бросив на сапоги горсть мелкого белого песка.

— Не думала, что придется использовать их на какого-то сопляка, — половину лица старухи залила кровь, превращая его в маску демона. — Черные змеи Калдеи, явитесь на мой зов.

Тканевые ленты пришли в движение, расщепляясь на десятки антрацитовых змей, единой волной устремившихся ко мне. Ожившая стена рептилий казалась монолитной, настолько много гадин породили куски ткани. Подозреваю, что твари опасны вовсе не длинными клыками, все же их тела несколько прозрачны на полуденном солнце.

— Любопытно, — сказал я, поднимая руку.

Змеи резко остановились в полуметре от меня. В ушах раздался пронзительный звон, а из носа потекла струйка крови. Черт, не стоит забывать, что я не в своем прежнем теле… Еще немного и потерял бы сознание.

— Что…? — старуха грохнулась на задницу.

А ведь она могла победить, не решись использовать артефакт. Я бы вряд ли смог бы пережить даже ослабленную атаку, ведь чувствую, как живот заполняется кровью из разорванной печени. Но сейчас, когда вокруг разлито столько маны, выбрасываемой этими черными свитками, все круто изменилось.

Я махом уполовинил количество змей, забрав ману на лечение. По голове будто ударили деревянным молотом, выбивая из нее кровь и сопли, но раны удалось немного залатать. Как же свезло, что артефакт делал какой-то неумеха, не защитив его от банального поглощения. Все же пора кончать с этим, удача слишком мимолетна, чтобы долго наслаждаться ее дарами.

— Умри, — я заранее сформировав конструкт. — Длань Белой госпожи.

***

Бак Енсу был абсолютным гением. Его уровень Кай равнялся девяносто семи. Никем не превзойденный рекорд. Величайший показатель за всю историю измерения потенциала. С самого рождения ему прочили место на самой вершине. Но…

Бак Енсу был абсолютной бездарностью. Он не мог освоить даже самой простенькой техники. Тогда его начали звать пустышкой. Первоначальный восторг семьи сменился равнодушием, впоследствии перешедшим в ненависть. Он был тем, кто сокрушил надежды своей семьи, что не простили даже первенцу. Впервые он осознал свое положение на тренировочном спарринге с братом, попытавшемся его убить. Затем было похищение, отравление, обрушение здания, наемные убийцы. Семье отчаянно пыталась избавить от ребенка, ставшего поводом для насмешек.

И тогда Бак сбежал. В тринадцать лет он отправился странствовать по миру, поклявшись, что найдет способ стать сильнее и отомстить родственникам. И вот, ему двадцать пять, и он так же жалок, как и раньше.

— Боги, может мне просто найти хорошенькую девушку и жениться на ней? — Бак ударил ногой по песку, поднимая тучу пыли.

Парень помрачнел. Если свою бездарность он еще мог стерпеть, то тотальный провал в личной жизни приводил его в бешенство. Бак ударил кулаком в стену, проламывая дыру. Девственник… Он до сих пор девственник.

— Мне дорога только в Белые пустоши, — пробормотал Бак, поправляя рюкзак. — Не могла же та гадалка наврать.

Сложившиеся остовы зданий и завывание ветра могли вселить тревожность в любого, но Бак был удивительно нечувствителен к таким вещам. Парень собрался пнуть очередную горку песка, как его острый слух уловил отдаленные голоса. Бесшумно подкравшись, он выглянул из-за обломка здания.

— Старуха и пацан? — удивился Бак. — Они на пикник вышли?

Когда бабка ударила мальчишку так, что того отнесло на пару метров, Бак с пониманием кивнул. Дети иногда очень раздражают. Увидев, что пацан в отместку резанул старуху, Бак снова одобрительно кивнул. Старики тоже нередко бесят. Но удары такие быстрые, неужели они одаренные? И в их семье принято так отчаянно лупить друг друга?

— Всякое бывает, — пожал плечами Енсу, продолжая наблюдать.

В момент, когда из рукавов старухи выскользнули черные тканевые свитки, Бак запоздало понял, что это вряд ли милая семейная потасовка. Древние свитки призыва очень опасны. Откуда он вообще у бабки? Свитки невероятно трудно достать, а их цена может доходить до десятков миллионов ван. Но пацан стоял не двигаясь, будто призрачная лавина змей не опасней ветерка.

— Какого хера! — Бак вышел из укрытия, вовсе глаза смотря на происходящее.

Парнишка махом уничтожил половину черных змей и что-то сказал, едва размыкая губы. У не отличавшегося чувствительностью Бака мгновенно похолодела задница. Такого ощущение опасности он не ощущал в самых отчаянных заварушках.

В первое мгновение ничего не произошло и Бак отругал себя за слабохарактерность, но затем песок мелко задрожал. По земле прошелся толчок, как при землетрясении. Стало так тихо, что Баку показалось, словно он слышит, как звенит воздух, раскаленный полуденным солнцем. Старуха быстро вскочила, бешено мотая головой. Она будто видела то, что неподвластно глазам Бака.

Но затем увидел и он. Из земли вырвалась рука, белая, как лист дорогой бумаги. Она ухватила женщину за лодыжку и та истошно завопила. Казалось тонкие пальцы легонько скользнули по ее одежде, но прикосновение содрало кожу и мясо, оставив протяженные зияющие раны. Рука скрылась в песке, но на ее место сразу пришло три других. Они выглядели крупнее,