Кормчую[268]). Не случайно греховный обычай брадобрития распространен среди различных языческих народов: «И доднесь убо обычай сей нехристианский видим есть у крымских и колмытских татар и иных нехристианских народов брадобриющих». Но вообще обычай брадобрития чужд христианам как признак язычества: «Еллин убо сие и иных нехристианских народов», а для христиан брадобритие – «гнусное дело!». Распространенное среди латинян, брадобритие стало одной из причин, по которой Константинопольский патриарх Михаил Кируларий вместе с другими святейшими патриархами в 1054 г. изверг имя папы римского из диптихов. С тех пор обычай стричь бороду является признаком «еретиков» латинян. Таким образом, «злообычай» брадобрития имеет одновременно еретическое и языческое происхождение. Он соотносится с двумя «ересями» – иконоборчеством и латинством.

Что на это могли ответить оппоненты – критически настроенные образованные люди, знатоки древних текстов и иконографии, а в особенности церковной истории и к тому же владеющие латынью? Они не могли не поставить под сомнение тезис о том, что до императора Константина Копронима в Византии брадобритие не практиковалось. Еще Антонио Поссевино в описании своего религиозного диспута с царем Иваном Васильевичем отмечал, что он парировал упрек московского государя, обратившего внимание на его стриженую бороду, тем, что в брадобритии нет ничего дурного, «так как это делали и святые, и прежние великие первосвященники, изображения которых до сих пор можно видеть на древних монетах, а они могли это делать в соответствии с различными требованиями времени на основаниях законных и благочестивых»[269]. Димитрий Ростовский в беседах с ярославцами также попытался опровергнуть тезис о введении брадобрития императором-иконоборцем через обращение к древней иконографии. Он призвал собеседников вспомнить иконописные изображения древних святых-воинов, например всеми горячо любимый образ великомученика Георгия или образ великомученика Димитрия Солунского. Почему их изображают безбородыми? Потому что они приняли мученическую смерть в юношеском возрасте? «Едва ли они не в совершенных мужеских летах воеводствоваху в полцех. Воистинну в совершенных; младенцам бо недораслим военачальство в ратях не попускается», – рассуждал владыка. А изображают их без бороды потому, что в Древнем мире существовал обычай, согласно которому воинам следует быть безбородыми. Этому обычаю не сопротивлялись и древние христиане, которые мученической смертью засвидетельствовали свою веру. Есть и другие свидетельства в пользу того, что древние христиане имели обычай сбривать бороду. Димитрий Ростовский ссылался на «Церковные анналы» Цезаря Барония, известные ему в польском переводе, для того чтобы рассказать ярославцам об императоре Юлиане Отступнике, который носил длинную неухоженную бороду, за что был осмеян христианами в Антиохии во время посещения их города в 362 г.: «Людие антиохийстии, правоверныи христиане бывшии, узревше того брадата, ругахуся браде его и творяще смехи между собою, нарицаху царя козлею брадою». Об этом случае вспоминает сам Григорий Богослов в Слове 5, втором обличительном на царя Юлиана. Димитрий Ростовский подытожил: «Аще царская брада от народа антиохийскаго бысть посмеваема, колми паче неублажаемы в них бяху растимыи брады простых человеков (тех, иже прежде старости своея растяху брады своя), ни вменяху брад в великую святыню и спасение. Яве убо есть, яко не от Кавалина начатся брадобритие, но прежде его то бысть»[270].

Впрочем, «историческая» часть Окружного послания против брадобрития, которая действительно была довольно слабо проработана, не имела ведущего значения. Наибольшую важность имела каноническая аргументация, которую авторы постарались усилить анализом жизненных практик православных христиан.

12. Христианские мученики, за бороду пострадавшие

С точки зрения авторов Окружного послания, брадобритие несовместимо с христианской жизнью, и на это указывают не только канонические правила и церковная история, но также и жития некоторых святых, пострадавших за отказ следовать еретическому и языческому «злообычаю». В подтверждение этого тезиса приводится пример подвига Антония, Иоанна и Евстафия (†1347), приближенных языческого литовского князя Ольгерда, тайно принявших христианство и впоследствии мученическую смерть «за брадобритие».

Однако образованные люди, имевшие в своих библиотеках списки Жития Виленских святых, могли усомниться и в этом аргументе. Димитрий Ростовский, несомненно являвшийся главным экспертом в области агиографии своего времени, в беседах с ярославцами настаивал на том, что Житие Антония, Иоанна и Евстафия было неправильно истолковано: «Оныи не за брады пострадаша, но за Христа Господа»[271].

Действительно, в Житии Виленских святых (как древнейшей сербской редакции, так и из Великих Четьих миней митрополита Макария) суть их мученического подвига сводится к мужественному исповеданию христианского образа жизни («благочестия») в языческом окружении. Антоний, Иоанн и Евстафий, будучи приближенными великого князя Ольгерда, приняли христианство и вскоре стали отличаться среди своего окружения, «подобно христианом показующе житие». Вначале они жили «неведоми, яко суть христиане», но «не беше мощно всегда таитисе» по причине «измененного устроения и иного всего жителства». В Великих Четьих минеях поясняется, что стрижка волос и брадобритие входили в число языческих обрядов: «И обычай бо огнеслужителем есть, отцу их доброненавистному диаволу, сиа им узаконоположившу, постризати убо на главе в долготу протяжяныя власы, браду ж бритвою остризати». Но примечательно, что Ольгерд, требуя от своих приближенных «благочестия отврещисе», просит их вовсе не остричь бороду, а поесть мяса в пост[272]. В службе Виленские святые прославляются за мужественное исповедание христианской веры и связанный с ней образ жизни: «Прелесть древнюю отрясше, твердии мученицы показа, новую изволисте жизнь, живущей о Христе, паче человека»; «Отеческую прелесть оставльше, святии, Христови приведостеся всем усердием, предстасте мучителю мудренно до смерти и взясте себе почесть воистинну, о всех Владыку нашего молите непрестанно спастися нам»[273]. Ни в одной из просмотренных мной апрельских служебных миней XVI в., содержащих службу Виленским святым, не подчеркивается подвиг ношения бороды (да и само это слово, кажется, нигде не упоминается)[274].

Однако служба Виленским мученикам была существенно переработана при подготовке к печати служебной минеи 1645 г. при патриархе Иосифе[275]. Приведем несколько примеров.

Минея служебная XVI в

[1] Вере предборителие благочестия поборницы, Церквы звезды многосветлыя

[2] иже льсти тму умаливше благодатию, и свет истиннаго познания светяще,

[3] да восхвалятся священными песньми, божественнии мудрии страдалцы Иоанне, Антоние и Евстафие.

[1] Небеса поведающа Божия таинства и славу, и всем возвещающе,

[2] мученицы божественнии бысте, ибо все вещание ваше в мале изыде,

[3] тем же всяка церкви почитает подвиги, ихже подъясте доблествене о Христе усерднейши.

ОР РГБ. Ф. 7. № 36. Л. 200; Ф. 113. № 101. Л. 62 об.

Минея служебная 1645 г

[1] Вере убо предборителие святии, о благочестии и Церкве поборницы

[2]