— Где-то около года. На ярмарке я пару раз пересекался с дедом Сидни — неразговорчивый он был старик, но со мной здоровался.

Эмма нахмурилась:

— Мне казалось, вы знакомы дольше. Ведь Сидни упоминала викторину, которую устраивает в пабе.

— Вас уже успели завербовать зануды-трезвяки?

— Простите?

— О, это название нашей команды. Я участвую в викторинах почти каждую неделю, хотя, понятное дело, в вопросах, которые не затрагивают фермерское дело, классическую соул-музыку или военную историю Британии, пользы от меня почти ноль, — улыбнулся Генри.

— Тогда моими вопросами были бы садоводство, писатели, пишущие о садах и исторические сады, поэтому ваши знания разнообразнее моих, — она улыбнулась в ответ.

— чтобы начать работу над этим садом нам придется подкупить ведущего викторины. Даже если ответить на какие-то из вопросов вообще без шансов, можно смириться с этим, а потом взять да и выбить очко.

— О, на викторину я не ходок, — быстро проговорила она.

— Почему?

— Не мое это все.

Он склонил голову на бок, выдав свою заинтересованность:

— Вы не обязаны там напиваться, если это именно то, что вас напрягает. И вам не надо помогать разгадывать вопросы, на самом. Мы вам не оставим ни единого шансика сделать это, даже если захотите.

— По вечерам я обычно без сил, — ее оправдание прозвучало неубедительно, это было ни разу не убедительное оправдание.

— Я вас понимаю. Фермеру ведь тоже приходится вставать ни свет ни заря. Однако если вы передумаете, то вы знаете, где нас найти — сказал фермер.

Вообще-то она не знала, но так как до сих пор она видела лишь один паб на весь Хайбьери — паб назывался «Белый лев» — она могла сделать вполне обоснованное предположение. Но это предположение было не тем, которое она собиралась сделать изначально.

Тут зачирикал ее мобильник. Она глянула на заветившийся экранчик — всплыло текстовое сообщение от Чарли:

Роузвуд не верно укомплектовал наш заказ. Все придется отослать назад.

Она тихо содрогнулась. Еще хоть одна подобная задержка грозит выбить ее из графика так сильно, что зарежет весь льготный период, заложенный в контракте!

— Проблемы на работе? — спросил Генри.

Эмма засунула сотовый в задний карман:

— Ничего такого, что я не смогла бы разрулить.

— Этот бизнес принадлежит вам одной? — задал вопрос он.

— Ага, я открыла свое это дело, когда устала «работать на дядю», как говорится.

Он присвистнул:

— Вам удалось это провернуть в одиночку. Впечатляет.

— Спасибо, да, думаю, так и есть, — ответила она.

Он расцвел в улыбке:

— Это комплимент. Дадите мне свой номер? На выходных я поищу те альбомы с набросками, а когда разыщу их, отзвонюсь вам.

Он взял свой сотовый со столешницы и протянул ей. Эмма колебалась.

Она уже тысячу лет не давала свой номер телефона мужчинам, но они ведь не в баре сейчас сидели, ведь не чатились в приложении для знакомств — это касалось работы!

Она набрала свой номер в его телефон, и когда он забрал его, то сразу послал ей сообщение:

— Теперь вы всегда можете писать мне, если вам что-то понадобится, — сказал Генри.

— С фермы? — спросила она, и на ее обычно привычно сжатых губах появилась слабая улыбка.

— Тут не угадаешь, может, как-нибудь утром вы проснетесь и подумаете: о, как бы мне сгодился пресс-подборщик сена с фермы Генри.

— Буду иметь это в виду. Спасибо, — сказала она, дойдя уже до двери его офиса.

— Может, я как-нибудь случайно увижу вас в «Белом Льве». Новым соседям там принято подносить дармовой стаканчик.

— Вот как?

— Естественно.

Неожиданно она обнаружила, что раздумывает над его приглашением. Просто пропустить по стаканчику с приятным мужчиной, простым в общении — непривычная и привлекательная идея, которую она почти сразу же отогнала. Если завязать отношения с кем бы то ни было в Хайбери, то, когда ей неминуемо придется уезжать, будет только тяжелее.

— Может быть, когда-нибудль.

Выйдя на двор фермы под проливной дождь, Эмма подняла ворот, пытаясь поплотнее укутать шею. Но даже грязь, казалось, налипала ей на ботинки и шагать было труднее, чем когда-либо, ее не покидало странное ощущение, что на душе стало светлее.