Рациональный голосок внутри меня твердил, что так не бывает. Да, мы с Леоной связаны генетически, она моя прабабка в том или ином смысле, но даже общая кровь, общие гены не способны передавать друг другу воспоминания. Однако я не хотела слушать этот голосок. Мне хотелось думать, что это все – не плод моей фантазии, не отравляющее действие болотных газов, а реальность. Воспоминания той, что жила в этом доме много-много лет назад, ее история, которую я теперь могу по крупицам собрать. И пусть потом, когда я вернусь в Москву, окажется, что это все не было правдой, сейчас я хочу узнать все, что происходило в жизни Леоны. И не только для того, чтобы понять, смогли ли вылечить маленького Олега, но и ради самой Леоны.

Погасив свет, я вышла из столовой. В спальне меня ждал некролог, в котором я надеялась найти какие-то сведения о Леоне, Элене, их семье, и – чем черт не шутит? – Яне Коханском. Кто знает, чем закончилась история влюбленности Леоны в него? С другой стороны, если она выросла в нечто большее, то Ян наверняка увез Леону из отчего дома, а значит, сведений о ней в некрологе не будет. Что ж, будет она там или нет, мне уже о многом скажет.

Сгорая от нетерпения, я почти бегом пересекла гостиную и поднялась по лестнице на второй этаж. В коридоре было темно, но свет включать я не стала. И так уже знала каждый поворот, не потеряюсь. Даже ощущение, что на меня смотрят из-за угла, стало привычным и больше не пугало. Если я допускаю у себя воспоминания Леоны Вышинской, почему тогда не верить во всех этих Вострух и Сопух, о которых говорит Вера? Я недавно как бы между прочим завела разговор о том, что в первую ночь в доме кто-то зажег камин, и Вера осторожно сказала, что это могла быть как раз Сопуха. Домашняя нечисть, отвечающая за огонь в камине в том числе, если я правильно поняла. Может, кто-то из них и наблюдает за мной, решает, хороша ли я в роли новой хозяйки, достаточно ли забочусь о доме.

Тщательно заперев за собой дверь (хотя кто мне тут может помешать? В доме только я и Юлька, а она на второй этаж не поднимется при всем своем желании) я села на кровать и вытащила из-под подушки черную книжицу. Открывала аккуратно и медленно, почему-то хотелось обращаться с нею достойно, без спешки.

К моему большому сожалению, первые страницы оказались испорчены: судя по разводам чернил и состоянию бумаги, когда-то на них попала вода. Буквы расплылись и теперь были не читаемы. Как ни старалась, я не смогла понять, что там написано. Я не успела испугаться, что весь некролог испорчен, поскольку уже через несколько страниц вверху я увидела большую надпись «1860», а внизу текст: «Елизавета Вышинская, февраль, 19 день. Покойся с миром».

Значит, 19 февраля 1860 года умерла или был похоронена (думаю, все-таки умерла) некая Елизавета Вышинская. Женщина с таким именем мне пока не попадалась нигде в документах, и кем именно она была, я не знала.

Следующая запись значилась от 13 июля 1872 года и была весьма лаконичной: младенец Вышинский. Очевидно, ребенку не успели дать имя, а может, он и вовсе родился мертвым. Я вспомнила маленькие гробы в усыпальнице. Должно быть, они действительно принадлежали детям Вышинских, умершим в младенчестве. Очень жаль, что в некрологе не указывались даты рождения, и о том, сколько им было, и кому они принадлежат, я могла лишь догадываться. Младенец в некрологе значился всего один, но, возможно, другим детям успевали давать имена или же записи о них были на первых, поврежденных страницах.

В 1885 году умерла некая Ядвига Вышинская, а потом, в 1890 году, Алексей Вышинский.

А вот следующая страница повергла меня в натуральный шок. Мало того, что в один год значились целых пять смертей, так еще и тут я наконец увидела знакомые имена! В 1897 году один за другим умерли Элеонора, Николай, Олег, Ольга и Элена Вышинские. Элеонора умерла в октябре, Николай в начале ноября, Олег и Ольга с разницей в один день в конце ноября, а в декабре, незадолго до Рождества, и Элена.

Та ли это Элена, которую я вижу в своих видениях? Сестра Леоны. Леоны… Может ли Элеонора сокращаться до Леоны? Я бы сократила до Эли или Норы, но Леона в принципе тоже подходит. А Ольга и Олег? В воспоминаниях Леоны Ольгой звали жену ее брата Михаила, мать маленького Мити и больного Олежки. Что же такое случилось тут осенью 1897 года, скосившее столько Вышинских? А кто такой Николай? Я не слышала этого имени и не помнила его в видениях. Может быть, отец Леоны и Элены? Ох, как жалко, что нет здесь дат рождения, и я понятия не имею, сколько лет было моей Леоне в 1897 году! Через какое время после того, что вижу я, произошла трагедия?

Так, стоп!

Я вдруг почувствовала, как по спине пробежал холодок. Если Олег умер в 1897 году, то чья дочь Агата Вышинская? В ее свидетельстве о рождении значится 1925 год. Неужто был еще один Олег, родившийся уже после этой трагедии и названный в честь своего родственника?

Голова пошла кругом. Я быстро пролистала некролог до конца. В 1905 году умерла Катерина Вышинская, в 1912 – Андрей Вышинский, в 1942 – Михаил Вышинский, и последняя запись была сделана в 2019 году. И снова показалась мне необычной. На странице под датой было написано: «Некому будет сделать эту запись после моей смерти, поэтому пишу сейчас. Агния Вышинская умерла в 2019 году, но точная дата пока неизвестна. Однако я теперь уверена, что это произойдет очень скоро».

Агния? Почему Агния? Я была на сто процентов уверена, что запись эту сделала Агата, поскольку оставалась последней из Вышинских. Похоронить ее было кому, а вот некролог, очевидно, Вышинские вели сами, не доверяя никому постороннему. Даже Вере Агата не делегировала это задание. Но почему Агния? Агния и Агата – два разных имени. И я видела документы Агаты, в них она была записала именно как Агата.

Агнией звали сестру Леоны, Агнии она писала письма. Может ли Агата быть той Агнией? Нет, конечно же, нет! По письмам и воспоминаниям Леоны мне казалось, что Агния – старшая ее сестра. Да и я видела взрослую девушку, когда в голове звучало имя Агния. Но даже если предположить, что младшая, то когда она могла родиться? Предположим, эпизоды, которые я вижу, произошли незадолго до смерти Леоны, в 1897 году. Не зря ведь она упоминала об эпидемии Лихоманки, наверное, та вполне способна была выкосить половину семьи за короткий срок. И пусть в последнем моем видении Леона думает, что эпидемии удалось избежать, но ведь то было лето, до осени еще полно времени. Но в таком случае Агнии в 1897 году должно было быть минимум семь лет, чтобы Леона уже писала ей письма. То есть родилась она в 1890 году. Не могла же она в итоге прожить почти сто тридцать лет. Так не бывает. Значит, Агата не была Агнией.

Я снова пролистала некролог и поняла, что даты смерти Агнии в нем нет. Возможно, она уехала из поместья, поэтому и была похоронена в другом месте? Ведь нет же здесь упоминаний о смерти Дмитрия Вышинского и всей его линии. Кстати, еще одно интересное замечание: по свидетельству Агаты и воспоминаниям местных, Олега, отца (якобы) Агаты, хоронили в 1942 году. А в некрологе написано, что в этом году умер Михаил Вышинский. Возможно, отец Олега, брат Леоны и Элены.

Я отложила некролог и поднялась с постели, не в силах сидеть на месте. Столько вопросов – и негде взять ответы! Уж чего-чего, а тайн в семье Вышинских было очень много. И мне нужно, просто необходимо в них разобраться!

Решено! Завтра же поеду в архив или даже в местный краеведческий музей. Точно, в музей лучше! Раз свидетельство о рождении