и наклоняется, вынуждая меня поднять глаза. Он знает, что я ненавижу это… и именно поэтому так делает: сжимает мою шею, приближает свой рот к моему лицу и тихо, только для меня, говорит:

– Ты хочешь быть моей, да? Это значит, что ты не смотришь, не разговариваешь, не прикасаешься ни к кому другому. Все поняла?

– Ни к кому другому… – шепчу я, намеренно игнорируя его слова. – Значит ли это, что у меня есть золотой билет, чтобы прикоснуться к тебе?

– У меня костяшки медные, красавица. Мне не нужно ничего золотого.

Его взгляд скользит по моим волосам, и я вспоминаю, что он говорил о Мэллори: блондинка.

Кэптен вытягивается во весь рост, в его сине-зеленых глазах светится болезненное удовлетворение, и это выводит меня из себя.

Команда Кэптена жесткая, четкая и достаточно громкая, чтобы ее услышали все:

– Веди себя прилично.

Вот дерьмо.

Глава 11

Кэптен

– Я в жопе. – Сажусь на трибуну рядом с Мэддоком.

– Дай угадаю, ты хочешь свернуть ей шею, а потом зализать раны? – Он ухмыляется – выражение моего лица смешит его. Потому что да, именно этого я и хочу, черт возьми.

– Не знаю, чувак. Думал, она будет драться со мной, а не…

– Ты хочешь сказать – драться за тебя? – Мэддок приподнимает бровь, и я киваю. – Тогда почему бы тебе не запереть ее задницу в комнате с досье, которое у нас есть на нее, и заставить ее говорить?

Я усмехаюсь.

– Если я сам запрусь с ней в комнате, никаких разговоров не будет.

– Все так плохо? – Ройс опускается рядом с нами и кивает на полотенца. Я бросаю ему одно.

– В первый же день я припер ее к стенке, готовый…

– Поехать в трах-таун? – смеется Ройс.

Я тоже смеюсь, не сказать чтоб весело.

– Но это ничем не закончилось.

Оба хмыкают, но уже через секунду их челюсти отвисают, когда я добавляю:

– Потому что я сказал, что хочу трахнуть ее сзади, мне так будет легче представлять Мэллори в процессе.

Они разражаются смехом, но это далеко не приступ веселья.

– Знаешь, это довольно жестоко, дружище, – говорит Ройс и делает вид, что хочет ударить меня. – Гениально, но жестоко. Не ожидал.

Мэддок качает головой, затем пожимает плечами.

– Что ты крутишь? Если хочешь ее, возьми ее. Не обязательно ей доверять, чтобы трахнуть.

– Черт возьми, да это просто афоризм, – ухмыляется Ройс. – Единственная цыпочка, которой я доверяю, – это Рэйвен, и она, пожалуй, единственная, кого я не могу трахнуть, – шутит он, толкая Мэддока локтем.

Мэддок сталкивает его со скамейки, и Ройс со смехом вскакивает.

Звенит звонок, мы собираем свое барахло и направляемся в раздевалку. Когда мы проходим через двойные двери, из-за угла в отутюженном черном костюме выходит Джеймс Карпо, наш бывший глава службы безопасности, а теперь директор.

– Парни. Я слышал, что вы сегодня вернулись, но у меня не было времени поздороваться.

– Хорошо выглядишь, Джеймс, – кивает Ройс.

Он усмехается.

– Если бы я знал, что быть директором школы сложнее, чем обеспечивать безопасность всего города, я бы на это не согласился.

– Эй, это хороший компромисс. Ты должен оставаться в курсе всего, ты нам нужен, – говорю я.

– Я почти уверен, что моя дочь не разделяет ваших чувств, братья Брейшо. – Он смеется. – Правда, Хлоя не очень рада, что я на этом месте.

– Ну, она привыкнет. Чтобы угодить Хлое, нужно не так много, – говорит Ройс с ухмылкой.

Джеймс меряет его суровым взглядом.

– Я притворюсь, что ты этого не говорил, юноша.

– Нет, мистер Карпо. – Ройс хлопает его по плечу, обходя. – Ты имеешь в виду, что ты попытаешься забыть, что я сказал и что сделал. Удачи с этим! – кричит он, ныряя в раздевалку.

Я борюсь со смехом, а Джеймса, кажется, сейчас вырвет.

– Ты установил наблюдение за Рэйвен? – спрашивает Мэддок.

Джеймс поднимает брови.

– Ты думаешь, что я отслеживаю каждое ее движение, как ты меня и просил?

Мой взгляд устремляется на Мэддока.

– Именно так я и думаю, – говорит он.

– Ты ошибаешься, – с достоинством произносит Джеймс.

Быстро встаю между ними, зная, как быстро Мэддок заводится.

– Это была не просьба, – понизив голос, говорит мой брат.

– Я не могу вторгаться в личную жизнь Королевы без ее разрешения, – спокойно отвечает Джеймс.

– Я засунул в нее гребаного ребенка. Этого достаточно. Это и есть разрешение. – Плечо Мэддока начинает давить мне на спину.

Джеймс, однако, улыбается. Он привык к агрессивному характеру моего брата.

– Я поговорю с миссис Брейшо и посмотрю, что могу сделать. Увидимся позже, ребята.

Мэддок врывается в раздевалку со мной на хвосте.

– Ты же знаешь, что Рэйвен скажет ему поцеловать себя в задницу, верно? – подначиваю братца.

– Знаю, мать твою. Нужно, чтобы докторша принудила ее к постельному режиму. Тогда она будет сидеть взаперти дома со всеми этими делами.

Я смеюсь.

– Она беременна, а не больна.

– Тогда почему все причиняет ей боль? – кричит он.

– Она так сказала?

Мэддок усмехается, бросая на меня скептический взгляд.

– Скажет она… Но я же вижу. Рэйвен измучена, морщится каждый раз, когда двигается, как будто наступает на шипы и прочее дерьмо. А ее ноги, ее спина, ее гребаные сиськи… – Глаза Мэддока расширяются. – Клянусь Богом, но ее вагина…

– Прекращай, брат, не хочу слушать.

Поднимаю ладони и ухожу, но в ту секунду, когда я оказываюсь под теплыми струями душа, в моей голове всплывет неожиданный и не слишком приятный вопрос. Пытаюсь отвлечься, направить мысли на что-нибудь другое, но бесполезно.

То, что сказал Мэддок, то, что мы все начали замечать: увеличение живота, странные пристрастия, перепады настроения, какая-то непонятная эмоция в ее глазах, этот потерянный взгляд, когда она молчит… неужели Мэллори тоже испытывала все это во время беременности, и притом в одиночестве?

Если это так, черт возьми, как она могла пройти через все это и бросить нашу малышку?

Было ли это легко для нее или трудно?

Или ей вообще было наплевать?

Она когда-нибудь обнимала Зоуи?

Неужели моя принцесса лежала одна, никому не нужная в свои первые дни?

Боль стискивает мою грудь, и я борюсь за медленный вдох. Мэллори выбрала другой путь, но нас связывает маленькая девочка, ждущая меня дома. Связывает? У меня все было по-другому. Моя любовь к Зоуи вспыхнула в тот момент, когда я узнал, что она где-то есть. Мне не нужно было видеть ее, чтобы полюбить. Меня не нужно было убеждать, чтобы забрать ее. В ту секунду, когда я нашел больничную карту с записями о родах, как будто невидимый груз упал с моего сердца. Существование Зоуи заполнило дыру, о которой я и не подозревал.

Мэллори