— Да, — Даша громко кричит в трубку, кашляет.

— Орешкина!

— Да, о господи, сейчас, одну минуточку, подожди.

Слышу звуки, как будто что-то падает, шуршание, удары. Что вообще там у нее творится? Представляю, что кто-то забрался в квартиру, и сейчас происходит самое страшное. Хотя с Орешкиной может приключиться все что угодно, и скорее всего, это грабители начнут кричать «помогите» и «караул», убегая от нее со всех ног, лишь бы скорее отделаться.

— Даша! — кричу в трубку.

— Да, я здесь.

— Что происходит?

— Так, ничего особенного, все хорошо.

По голосу слышу, что врет, а еще так бодро отвечает. В прошлый мой звонок, после того как Марк с Эльзой ее загнали обратно в квартиру, почти проклинала меня и соседей, Марку досталось больше — за то, что он назвал ее проституткой и воровкой. Я еле как сдерживал смех.

— Даша.

— Роман Александрович, все хорошо, сижу как хомяк в банке, никуда не собираюсь. Ищу квартиру, накидала пару вариантов, почти рядом с работой, — Даша снова кашляет.

Ага, накидала она варианты, да ее дома одну на несколько часов оставить нельзя, не то что жить одной разрешить. Представляю, как разрушу все ее планы, как Орешкина начнет кричать и топать ногами. Мне, конечно, нравится ее темперамент и секс после скандалов, а за три дня их было предостаточно, а после них горячая и такая острая близость.

— Что с голосом?

— Курила.

— Ты что делала?

— Шучу, подавилась, воду пила. И вообще, я не могу сидеть у тебя вечно, мне надо дышать свежим воздухом. Мне надо гулять, мне надо в магазин.

— Ты не надышалась на даче? Могу отвезти обратно.

— Не смешно.

— Так я и не шучу.

— Ты невыносим. Ты жуткий собственник!

— Так оно и есть. Сиди на своей прекрасной попке ровно, приеду — накажу, а потом пожалею.

— За что накажу-то?

— За все хорошее.

Отключаюсь, невольно улыбаюсь, представляя сейчас ее синие глаза, полные гнева и удивления. Невыносимая девица, но такая невероятно притягательная, сексуальная, нежная, страстная. Я даже толком ничего не знаю о ней, а надо бы разузнать, точнее, спросить у нее самой.

Хочу пригласить Дашу в ресторан, хотя я бы лучше не вылезал с ней из кровати, зацеловал бы до стонов и криков.

— Тимофей, — набираю своего не в меру инициативного водителя, тот, в отличие от некоторых, отвечает сразу. — К семи приедешь ко мне, и чтоб не опаздывать, на восемь в ресторане заказан столик.

— О, вы помирились с Ириной?

— При чем здесь Ирина?

— Но… она говорила…

— Тимофей, ты слишком много в последнее время говоришь и думаешь, надо найти немого водителя, с ним хлопот меньше.

Тимофей сопит в трубку, но вопросов больше не задает, и на том спасибо, а то еще не хватало оправдываться перед ним.

Спустя два часа, когда я наконец добрался до дома, доведенный до бешенства своими сотрудниками без секретаря почти и небольшой пробкой в центре города. Было одно желание — просто лечь, и к черту ресторан.

Открыл дверь, прислушался, а потом принюхался. В квартире отчетливо пахло гарью. Не сняв обуви, прошел по коридору, чуть снова не споткнулся об этот треклятый чемодан. На кухне уже не пахло, а воняло гарью. Окна открыты, холодно, на полу снег, а в раковине сковорода с пригоревшей едой.

Быстро закрыл окно, на ходу снял пальто, пошел искать виновницу этого прекрасного запаха в моей квартире из-за неудачно приготовленной яичницы. В спальне пусто, в гостевой тоже, в гостиной включен свет и работает телевизор.

Как вообще она жила одна и до сих пор себя не покалечила или не спалила квартиру?

Нашел Орешкину в ванной, из облака пены торчали лишь голова и нога, закинутая на бортик. Везде стоят зажженные свечи, и пахнет уже не гарью, а чем-то сладким.

Где она только их нашла? У меня что, были свечи? Быть того не может.

В ушах наушники, она слегка качает головой, глаза закрыты, на лице улыбка. Надо бы достать ее из ванны, перегнуть через колено и отшлепать, но я стою как озабоченный, любуюсь ей.

Вот именно сейчас отчетливо понял, как дрогнуло сердце и покатилось, прыгая, словно мячик по кафелю ванной, к ногам этой несносной, но такой притягательной девушки.